Книга Город моей любви, страница 16 – Саманта Янг

Открывая шкафчик, я ощутила гордость, что снова постояла за себя в пикировке с ним, однако тело еще пронизывала дрожь. Я не слишком опытна в подобных стычках, да и не хотела бы набираться такого опыта. Меня и так уже возмущало присутствие этого субъекта в моей жизни.

— Ну что ж, я это заслужил.

Я оглянулась через плечо и увидела, что он вошел в комнату персонала вслед за мной. В более ярком свете его кобальтовые глаза загадочно блестели.

Он по-прежнему щеголял щетиной. Этот парень вообще когда-нибудь бреется? Черт бы его побрал! Я опустила глаза и отвернулась.

— На самом деле я хотел тебя поблагодарить за то, что ты дала Су мой телефон.

Я кивнула, наполовину запихнув сумку в шкафчик, и притворилась, что ищу в ней что-то нужное.

— Она сказала, ты меня рекомендовала.

Сколько интересного у меня в сумке: чек за сэндвич и суп для мистера Мейкла, жвачка, тампоны, ручка, рекламка какой-то группы, всученная на улице…

— Она сказала, я цитирую: «Джо права — ты жаркий».

Я покраснела, едва сдержав стон смущения. Потом задвинула сумку в шкаф и сунула в карман телефон. Вдохнув поглубже, сказала себе, что смогу это сделать. Я смогу работать с этим заносчивым засранцем. Я развернулась и чуть не упала от лукавой усмешечки. Кажется, это было самое «любезное» выражение лица, какое мне до сих пор от него перепадало.

Я его возненавидела.

Ни разу в жизни меня не влекло физически к парню, который бы так отвратительно со мной обращался. Однако я знала, что, когда проведу рядом с ним больше времени, дурное отношение ко мне снизит его привлекательность до нуля. Надо только потерпеть. Я расправила плечи и, проходя мимо, подпустила в улыбку немного кокетства:

— Я сказала «довольно жаркий».

— А есть разница? — поинтересовался он, возвращаясь следом за мной в бар.

До меня дошло, что сегодня вторник и клиентов будет мало. Значит, работаем мы только вдвоем.

«Супер».

— «Довольно жаркий» на несколько пунктов ниже просто «жаркого».

Я повязала на пояс крошечный фартук, не глядя на Кэма, но ощущая на лице тепло его взгляда.

— Ну, что бы ты ни сказала, я это оценил.

Я кивнула, по-прежнему не поднимая глаз, и вытащила из кармана телефон — на всякий случай, чтобы проверить, нет ли сообщений от Коула.

Ничего.

— Тебе разрешают иметь его при себе?

Теперь я взглянула на него, недоуменно наморщив лоб:

— Что? — (Кэм указал на мой телефон.) — Да, я держу его при себе. Вроде бы никого больше он не беспокоит.

Кэм усмехнулся и потянулся за салфеткой и ручкой, оставленными на стойке. Прежде чем я успела разглядеть, что он там рисовал, салфетка исчезла в кармане джинсов, а ручка умостилась за ухом.

— Ах да, конечно. Не хотелось бы пропустить последнюю сплетню.

Я фыркнула и схватила посудное полотенце, чтобы хоть чем-то занять руки, поскольку уже была почти готова свернуть эту чертову шею.

— Или сексэмэску от Малкольма, также известного как Банкомат.

Моя кровь закипела. Я не могла припомнить, когда меня в последний раз кто-нибудь так взбесил. А, погодите-ка… Точно! Это же был Кэм — всего лишь неделю назад. Я развернулась к нему лицом и прищурилась, а он оперся спиной о стойку с насмешливой и высокомерной гримасой.

— Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что ты самый отвратительный, категоричный, самодовольный, несносный придурок в мире? — Моя грудь яростно вздымалась и опадала.

Лицо Кэма потемнело, его взгляд задержался на моем бюсте, прежде чем снова вернуться к лицу. Такое рассматривание привело меня в еще большее бешенство.

— Потише, дорогуша, а то израсходуешь весь свой словарный запас за один вечер.

Я закрыла глаза, руки, висящие вдоль тела, сжались в кулаки. Я никогда не была склонна к насилию; на самом деле, я испытывала к нему отвращение. Поскольку отец в моем детстве был слишком щедр на пощечины и тумаки, я всегда застывала, если кто-то вел себя по отношению ко мне чересчур агрессивно. Однако же мне никогда еще так не хотелось запустить чем-нибудь в человека, как сейчас в Кэма.

— На всякий случай, — прокатился по мне волной низкий голос, — не слишком огорчайся, но Дисней наврал: как бы тебе ни хотелось, я по-прежнему буду здесь, когда ты откроешь глаза.

— Я забыла сказать «высокомерный», — с сожалением пробормотала я. — Отвратительный, категоричный, самодовольный, несносный, высокомерный придурок.

От теплого звука его смеха мои глаза широко раскрылись. Кэм опять ухмылялся. Видимо, он заметил мое удивление, потому что пожал плечами:

— Похоже, я ошибся насчет твоей глупости.

Да, я неглупа — всего лишь необразованна. Я не закончила школу и не училась в университете, поэтому чувствовала себя при нем еще более стесненно. Если он это выяснит, то получит превосходное оружие, чтобы еще сильнее меня мучить. От необходимости продолжать разговор меня спасли голоса, просочившиеся в клуб. Появились первые клиенты, и вскоре мы слишком закрутились, обслуживая их, чтобы еще что-то друг другу говорить. Я краешком глаза наблюдала, как справляется Кэм, но у него все шло отлично. Прямо-таки ветеран барменского дела.

Пару раз наши тела соприкасались, и я ощущала словно удар током. Также мне наконец-то удалось разглядеть его татуировку. Это оказался свирепый черно-пурпурный дракон — тело и крылья обвивались вокруг бицепса, длинная чешуйчатая шея и голова спускались на верхнюю часть предплечья. Мастерство исполнения было поразительным. Однако незаметно прочесть надпись на второй его руке никак не удавалось. Не то чтобы я полагала, будто он не замечает моего внимания, — и я его внимание прекрасно замечала. Хуже всего получилось, когда я пролила излишек пива на стойку с кранами и Кэм наклонился мимо меня за салфетками, лежащими на нижней полке. Наши тела прижались друг к другу, и я вдохнула мужской запах туалетной лавровишневой воды и мыла, а потом перестала дышать вообще: его лицо оказалось на одном уровне с моей грудью.

Все мое тело напряглось — я слишком остро ощущала близость этого мужчины.

Продлевая пытку, пальцы Кэма упустили салфетки, и он снова наклонился, задев щекой мою правую грудь.

Я резко вдохнула, и он застыл на месте.

Когда Кэм выпрямился, я украдкой бросила на него взгляд из-под ресниц, и темный сексуальный огонь в его глазах распространился по мне, как физическая ласка, от живота вниз. Мои чувствительные соски проступили под лифчиком. «Ой-ой. Вот черт!»

Челюсти Кэма сжались, и он отодвинулся. Я наконец пришла в чувство — тут же обнаружив, что пена вылилась из стакана и течет по моим пальцам и нужно начинать все сначала.

После этого я старалась избегать любого физического контакта с ним. Никогда и ни к кому раньше я не ощущала столь сильного влечения. Обычно мне требовалось некоторое время, чтобы узнать парня поближе, прежде чем появлялось вот такое глубинное покалывание во всех неприличных местах. С какой стати именно этот тип вызывает у меня такую примитивную и бурную реакцию?