Онлайн книга «Роксолана Великолепная. Жизнь в гареме»
|
— Требуют выдать Роксолану? — вскочил как лев султан. — Оружие мне! Передайте янычарам, что я выйду к ним. — Затем обернулся к жене: — Не бойся ничего. Чтобы не случилось, сюда они не придут. Не посмеют. Я пришлю сюда Мустафу. И стремительно вышел. Роксолана со страхом смотрела в окно. Султан один, без охраны, ехал на белом скакуне, покрытом зеленым флагом, прямо в центр дворцовой площади. Там горели костры, и в клубах дыма можно было опознать массы людей. Янычары били в барабаны, били в медные котлы и ревели как шайтаны. Можно было услышать в этом водовороте: — Эта проклятая Роксолана нашего султана сглазила! — Колдунья! — Нам не платили уже год! — Скот лучше живет! — Веди нас на Украину! — Отдай Роксолану по-хорошему! — Все сожжем! — Где наш Ахмед-паша? — Где царевич Мустафа? Доскакав до центра султан спешился, поднял руку. Все стихло. И направили на султана сабли и копья. А Падишах тихо и спокойно сказал: — Со всеми говорить не могу. Пусть выступят три проводники! Сразу же выступили три бывалых аги и стали внутри круга из мечей. Затянулось молчание. Вдруг Падишах, не сказав ни слова, молниеносным движением руки выхватил саблю и тремя ударами на месте зарубил всех троих так скоро, что никто и не опомниться не успел. Вскрикнул толпа… В покоях Роксоланы находился и Мустафа в полном облачении царевича. Он успокаивал, как мог, младшего Баязеда. Женщина смотрела на зарево ночи, прислушивалась к неожиданно наступившей тишине, а затем снова все наполнилось криками. И снова в покои вбежал, уже не стуча, испуганный евнух: — О султанша! Говорят, что нашего повелителя убили! Затем упал на колени перед малым Мустафой: — Теперь вы, о божественный Мустафа, наш султан! Янычары, которые любят вас и уважают, величают вас! Они требуют выдать им Роксолану Хюррем и ее детей. Иначе всех нас… И все здесь сожгут… Что делать? — Вон, собака! — крикнул на него Мустафа, и вышел перед Роксоланой, вытащив свою маленькую саблю. Роксолана была испугана насмерть. Судорожно прижимая детей она странно посмотрела на мальчика, стоявшего перед ней, прислушивающегося к шагам в коридоре. А они приближались, как и возбужденные голоса людей. Дверь распахнулась и на пороге появился Сулейман, весь окровавленный. Бросился к Роксолане и детям. — Все позади! — сказал султан. — Они бросили оружие и вымаливают прощения… … Сидели вдвоем на берегу неспокойного моря. Догорали костры, стихала ночь. — Что ты сделаешь с ними? — спросила Роксолана. — Передам в военный суд. Все они будут преданы смерти. Можно помиловать преступника и даже убийцу, но нельзя помиловать однажды взбунтовавшееся войско. Их трупы бросят собакам. — Это жестоко, Сулейман! — Но справедливо. Народ, который смилуется над мятежниками, восставшими против власти, данной самим Аллахом, сам будет истерзан голодными псами. Роксолана закрыла лицо ладонями: — Сегодня самый страшный день в моей жизни. Знаешь, почему? — Почему? — Потому что я сегодня увидела будущее своих детей. Как только Мустафа займет престол, моих детей задушат? — Голос ее срывался. — Отмени закон Фатиха! Султан обнял ее: — Этого не могу сделать… Ведь это решает совет улемов после смерти султана. Но пока я жив, не бойся за детей. Роксолана выпрямилась и сказала резко: — Ты бездушный и жестокий! Ты считаешь себя центром мира! Думаешь, все исчезнет после твоей смерти? Но дети останутся! Зачем я их рожала? В свою очередь выпрямился и Сулейман. Он сухо произнес: — Разве можно так говорить с Султаном? Султан думает о судьбе государства. Должно быть несколько наследников, потому что есть болезни, несчастные случаи… А когда выбирают на престол старшего из выживших, тогда остальные отправляются в царство вечного блаженства… Такая судьба у сыновей султана. Мектуб — так заведено… Иначе брат пойдет на брата, и войны уничтожат государство… Понимаешь? Прискорбно, что ты думаешь о детях больше, чем о муже. Потому что дети умирают, рождаются, а муж один. Тем более, если он султан. Роксолана смотрела на него с удивлением, как будто впервые открыла в нем что-то невиданное. Затем отвернулась, устремив взор на море. Молчала. Темнело море, бесконечное и загадочное. Волны раз за разом разбивались о берег, распадаясь белой пеной. Впервые за много лет Роксолана и Сулейман сидели рядом отстраненно. Каждый думал о своем. Наконец женщина сказала: — Позволь мне осуществить паломничество в святой земле, в Мекку, хочу помолиться перед гробом Пророка. Поблагодарить его за сегодняшнее твое спасение, за твое мужество. Хочу испросить прощения за мои грехи, которые были и еще, может, будут… Султан взвесил ее слова и холодно ответил: — Это мудро. Ненужные разговоры о тебе утихнут. Все правоверные будут хвалить ум и благочестие твое. — Я хочу взять с собой своих детей, Мустафу. Пусть будут ближе к Пророку. — Храни их… Это очень тяжелое и опасное путешествие, через пустыни и горы. Там и разбойники, и звери дикие. Я тебе дам хорошую охрану. Разговаривали, не глядя друг на друга. Море разбивалось у их ног. Горы, выжженные вулканическим огнем, возносились к небу. Каменная пустыня дышала жаром. Впереди шел бедуин в белом бурнусе, за ним Роксолана, Мустафа, охрана. Люди были истощены, на женщине разорванная одежда, но она упорно шла в гору. Вечером на каменном плато разбили лагерь. Уставшие люди, кроме стражи, спали, а Роксолана сидела, глядя на тревожно-кровавый закат. Затем перевела взгляд на спящего Мустафу. Наступала ночь. А утром Роксолана, с черными кругами под глазами из-за бессонной ночи, сказала Ази янычаров: — Я хочу подняться на вершину этой святой горы. Помолиться. А вы оставайтесь здесь. Упал на колени мужественный воин: Помилуйте, могущественная султанша Роксолана Хюррем, великий султан приказал сопровождать вас повсюду… И вы, к тому же, устали… Не лучше ли вернуться в лагерь, где вас ждут дети… Но Роксолана была непреклонна: — Здесь уже недалеко. Когда она отошла достаточно далеко, Мустафа вскочил на ноги и бросился за ней. Дорогу ему хотел преградить ага, но ловкий царевич выскользнул из его объятий и гневно крикнул: — Как ты смеешь! Я пойду с Роксоланой! А вам приказываю ждать нас здесь! |