Онлайн книга «Дом Якобяна»
|
— Сегодня вечером я сделаю тебе сюрприз. — Какой? — Терпение… Сейчас ты все увидишь, — проговорил Хатем, и на его лице появился детский задор. Он повел машину в неизвестном направлении, пересек улицу Салаха Салема и въехал в Наср, проехал еще одну улицу и остановился в боковом переулке. Магазины уже закрылись, и на улице был полумрак. В темноте поблескивала только поверхность новенького металлического киоска. Они вышли из машины и встали возле него. Абду услышал звук металла и увидел, как Хатем достал связку маленьких ключей и протянул ее ему с нежными словами: — Вот… Joyeux anniversaire… С днем рождения!.. Это мой тебе подарок… Дай Бог, чтоб тебе понравилось. — Ничего не понимаю. Хатем громко рассмеялся: — Ох, деревня!.. Шевели мозгами!.. Это твой киоск. Благодаря моим связям, я взял его в муниципалитете для тебя… Как только демобилизуешься, я закуплю товар, и ты будешь здесь торговать… Он подошел совсем близко и прошептал: — Ты, любимый, будешь работать, сам будешь зарабатывать деньги, сам их тратить и останешься со мной. Абду громко вскрикнул, рассмеялся и обнял Хатема, бормоча слова благодарности… Это была прекрасная ночь. Они поужинали в рыбном ресторане в Мухандисине. Абду один съел почти килограмм креветок с рисом, за едой они выпили две бутылки швейцарского вина. Ужин обошелся в семьсот фунтов, которые Хатем заплатил картой Visa. А когда в ту ночь они легли в кровать, Хатем чуть не расплакался от боли, которую причиняло наслаждение. Ему казалось, он парит в облаках, и хотелось, чтобы в ту секунду время остановилось. После любовных утех они, как обычно, прижались друг к другу в кровати, и тень от танцующего бледного пламени высокой свечи падала на пестрые обои на противоположной стене. Хатем долго рассказывал Абду о своих чувствах, тот хранил молчание и глядел куда-то прямо перед собой. Его лицо неожиданно стало серьезным. Хатем обеспокоено спросил: — Что случилось, Абду? — … — Что случилось? — Я боюсь, Хатем-бей, — Абду говорил медленно, голос его шел откуда-то из глубины. — Боишься чего? — Бога нашего Всевышнего… — Что ты говоришь?! — Бога нашего Всевышнего… Я боюсь, он накажет нас за то, что мы творим… Хатем замолчал и задумался в темноте… Это казалось ему странным. Он никак не ожидал, что его любовник заговорит с ним о вере. — Что я слышу, Абду? — Всю свою жизнь я жил с Богом в душе… В деревне у нас говорили «шейх Абд Раббу»… Я всегда молился в мечети, соблюдал пост в месяц Рамадан и другие предписания Пророка, пока не познакомился с тобой. Я изменился. — Хочешь молиться, Абду?! Молись… — Как я могу молиться, если каждый вечер пью спиртное и сплю с тобой… Я чувствую, что Бог разгневался на меня, он меня накажет… — Накажет нас за то, что мы любим друг друга? — Бог не разрешил нам такую любовь… Это очень большой грех… У нас в деревенской мечети был имам шейх Дарауи, милость Аллаха ему, он был правильным человеком и говорил нам в пятничной проповеди: «Бойтесь извращений, это великий грех, Аллах изойдет гневом на вас…» Хатем не выдержал, встал с кровати, включил свет и зажег сигару. С тонкими чертами лица, обнаженный, в прозрачной рубашке, он был похож на рассерженную красивую женщину. Он выдохнул дым и вдруг раскричался: — Абду, я правда не могу тебя понять… Кто-нибудь сделал для тебя больше, чем я?! Я люблю тебя, думаю о тебе, постоянно хочу сделать то, что осчастливило бы тебя, и услышать спасибо… А ты так меня огорчаешь!.. Абду продолжал лежать молча, уставившись в потолок и заложив руки за голову. Хатем докурил, налил себе в стакан виски и залпом выпил. Он вернулся, сел рядом с Абду и спокойно произнес: — Послушай, дорогой… Бог велик и всемилостив, что бы ни говорили невежественные шейхи из вашей деревни… Многие люди молятся и постятся, но воруют, обижают других, и вот их-то Бог накажет… Я уверен, что Бог нас простит, потому что мы никому не причиняем зла… Мы только любим друг друга… Абду, не надо омрачать свою жизнь… Сегодня день твоего рождения, и мы должны радоваться… * * * Это случилось в воскресенье вечером… Вот уже две недели Бусейна работала на новом месте. За это время Заки аль-Десуки подготовил почву: сначала он дал ей несколько поручений — переписать телефоны в новую книжку, оплатить счета за электричество, привести в порядок его старые бумаги, затем стал заговаривать с ней о самом себе и о том, как он одинок, иногда сокрушаясь, что не женат. Он жаловался ей на свою сестру Даулят, говорил, его расстраивает ее плохое к нему отношение. Он стал расспрашивать ее о семье, о младших сестрах и брате, время от времени принимался флиртовать, касался ее симпатичного платья, прически, подчеркивающей красоту лица, рассматривал ее фигуру. Он походил на заядлого игрока в бильярд, уверенно и расчетливо наносящего удары. Она принимала его знаки внимания с понимающей улыбкой (несоразмерность ее большой зарплаты и пустяковой работы ясно говорила о том, чего от нее ждут). Намеки продолжались, пока однажды он не сказал ей, когда она уже собиралась уходить: — Мне хорошо с тобой, Бусейна… Хотелось бы остаться с тобой навсегда… — Я в вашем распоряжении, — сказала она мягко, как бы стремясь дать ему свободу действий. Он схватил ее за руку и спросил: — Если я попрошу, ты все для меня сделаешь?! — Все, что в моих силах, конечно, сделаю. Он поднес ее руки к губам и расцеловал их, чтобы показать свои намерения, затем прошептал: — Приходи завтра после полудня… Мы отдохнем вместе… На следующий день целый час, который Бусейна провела в ванной, делая эпиляцию, оттирая пемзой пятки, смягчая руки и тело кремом, она думала о том, что произойдет Ей казалось, что физическая связь с таким стариком, как Заки аль-Десуки, будет удивительной и необычной. Она вспоминала, что иногда, приближаясь к нему, помимо резкого запаха сигар, исходящего от его одежды, улавливала другой — терпкий и выдержанный запах. Он напоминал ей тот, который бил ей в нос в детстве, когда она пряталась в старом деревянном платяном шкафу своей матери. Она ловила себя и на том, что сочувствует ему — мужчине тактичному и нежному. Он действительно несчастен — в таком возрасте живет в абсолютном одиночестве, без жены, без детей. Вечером она пошла к нему в офис и обнаружила, что он, отпустив Абсхарона пораньше, уже сидел и ждал ее. Перед ним стояла бутылка виски, стакан и ведерко со льдом. Глаза его слегка покраснели, а по комнате разносился запах алкоголя. Он привстал, встречая ее, потом сел и, запрокинув в рот оставшееся в стакане, печально сказал: — Знаешь, что случилось?! — Что? — Даулят подала иск об опекунстве… — И что из этого? |