Онлайн книга «Тринадцатая редакция. Найти и исполнить»
|
К счастью, на этот раз рюкзаки таскать не понадобилось: сверившись с ежедневником, пунктуальный Денис умчался выслеживать своего носителя, а Шурик решил немного расслабиться: он и так уже немало сделал, можно и дурака повалять! Посмотреть, чего там в Интернете понаписали, догрызть печенье, попялиться в окно – да мало ли развлечений на свете! Резкий телефонный звонок выдернул ответственного редактора из крайне эмоциональной дискуссии в одном популярном блоге. «Чёрт, это наверняка Цианид! – чуть не сполз под стол Шурик. – Опять придётся оправдываться!» У Константина Петровича была крайне неприятная привычка – звонить, а то и заходить к сотруднику как раз в тот момент, когда он вздумал ненадолго отвлечься от дел, и читать всякие нудные нотации о том, что команда, дескать, должна работать на результат, – а какого результата лично ты добился за последние десять минут? Скука, словом. Но звонил, по счастью, не этот кровопийца, а – вот неожиданность – Амнезина. – Ты, Шурик, сейчас упадёшь, обалдеешь и офонареешь! – решительно заявила она. – Я уже упал, если что, – с облегчением вздохнул тот. – Упал, и сижу под столом, но слушаю тебя внимательно. Я думал, что это наш надсмотрщик звонит. Он вечно следит за мной. «За надсмотрщика ответишь!» – внезапно возникла на экране компьютера лаконичная надпись. Видимо, Константин Петрович наконец-то освоил внутренний чат, который Виталик установил ещё в конце прошлого года – очень вовремя, о да! – А ты покажи своему надсмотрщику какие-нибудь фотографии – может, подействует? – хихикнула Амнезина. – Фотографии? Уже напечатали? – обрадовался Шурик. – Не забудь, одна – моя! Ты обещала! – Да хоть все, Шурилло, хоть все! – весело крикнула Амнезина. – И компьютер, и квартиру, чего хочешь желай! – Желаю знать, что приключилось, – капризно сказал Шурик, а сам принялся выстукивать пальцами очередную чечётку. – А приключилось то, что я больше – тадам! – не работаю в нашей турфирме! – Тебя уволили? – А вот ни фига! Я – слушай внимательно! – фототрэвелоггер журнала «Невские перспективы». Ну если Зайчик одобрит мою кандидатуру. – Зайчик? – переспросил Шурик. – Ну, редактор. Миша Зайчик. – Ёжик, – решительно поправил Шурик. – У главного редактора журнала «Невские перспективы» фамилия Ёжик. Надо знать фамилии таких людей. – Это тебе надо знать, а я и так умная. Ой, что будет! Если всё срастётся – я буду фотографом– путешественником! С ума сойти! Ты чего молчишь? Думаешь, ничего не выйдет, да? – Я не думаю, я слушаю! – Может, и не выйдет, – перебила его Амнезина. – Может, они решили надо мной посмеяться. Или это какая-то ошибка. Но я себе сказала так: Амнезина, если ты поверишь в хорошее и порадуешься, а потом его не случится, ты будешь дурой. Но если ты поверишь в плохое, загрустишь, а его не случится, ты тоже будешь дурой. При любом раскладе ты дурой выходишь, ну так хоть порадуйся! – Прикольно. – Прикольно? Я думала, ты скажешь: гениально, такого даже ни в одной умной книжке не писали! Ты молодец, Амнезина! – Ты молодец, Амнезина. Ну да, я это и имел в виду, когда сказал «Прикольно». Нет, я правда офигенски за тебя рад. – Рано радуешься! Вот когда я буду улетать в жаркую Африку и приглашу тебя отметить это дело в лучшем ресторане города – кстати, хорошо бы выяснить, где он у нас есть, – тогда будешь радоваться в полный рост. Короче, пока, я побежала, подробности завтра! Сиди под своим столом и держи за меня кулаки! Шурик немного помедитировал на гудки, потом положил трубку на рычаг. И резко обернулся – потому что хоть входная дверь на протяжении всего разговора и была у него на виду, но в кабинете явно находился кто-то посторонний. – Здравствуй, Александр. – Возле противоположной стены стоял легендарный Трофим Парфёнович, мунг второй ступени, вольный по своему усмотрению казнить или миловать сотрудников Тринадцатой редакции, а также их коллег, работающих в Северо-Западном квадрате. Он стоял, небрежно и как-то совершенно неестественно прислонившись спиной к стене, закинув ногу на ногу, пытаясь при этом придать своему лицу подобие дружелюбного выражения. Получалась, правда, довольно-таки устрашающая гримаса, но это с непривычки. – Здравствуйте, Трофим Парфёнович. Шурик вытянулся по струнке: этого босса он больше уважал, чем боялся. При этом боялся он его, если честно, прямо-таки до смерти. – Притормози пока с этим делом, – лаконично сказал Трофим и удобно, как в кресле, разместился на подоконнике. Этим он явно давал понять, что беседа намечается вполне дружеская и распылять на мелкие молекулы прямо сейчас и прямо здесь никого не станут. Но Шурик всё равно перетрусил и сиплым голосом спросил: – С каким делом? С Амнезиной? С ней что-то не так? – С ней всё замечательно. Просто лучше не бывает. Дальше она справится сама, и – убеждён – впоследствии это только прибавит ей радости. И этого, как его… Ну, ты знаешь… Собой довольства. – Уверенности в себе? – подсказал Шурик. – Почти, но не совсем. Она будет знать, что сама всего добилась, без чьей-то посторонней помощи, и что благодарить надо только себя. Ну а если ей что-то не понравится – то и спрашивать не с кого, кроме как с самой себя. Очень удобно, ты так не думаешь? – Да, наверное, – растерянно кивнул Шурик, соображая, какая скука должна была одолеть «верховного экзекутора», чтобы он заявился в мир людей, да ещё и принялся вмешиваться в самые распростецкие дела питерской команды. – Нет, я по другому вопросу. – На этот раз Трофим Парфёнович попытался изобразить на лице улыбку, но из-за полного отсутствия практики у него вновь вышел злодейский оскал. – Дело очень важное, и мы пришли к выводу, что справишься с ним только ты. Слушай внимательно. Записывать нельзя. – А если я не запомню? – Переспросишь, и я повторю. Но не перебивай меня. – Слушаюсь. – Итак, существует одна гражданка. Гражданка полагает, что мир её не любит. Причём не просто полагает, а думает об этом так часто, как только может. Да, это у живых случается, я знаю, не нужно на меня так растерянно смотреть. Вся пикантность ситуации заключается в том, что она-то как раз является одной из любимиц нашего мира и он ей это непрерывно демонстрирует. Но деликатно и не напрямую, так что она продолжает верить в свою… эээ… антиизбранность и ведёт себя крайне неблагодарно. Играет, между прочим, с огнём, потому что мир может и рассердиться. И тогда ваша нынешняя заварушка с носителями покажется тебе доброй рождественской историей. – То есть от рассерженного мира влетит не только этой… неблагодарной? – на всякий случай уточнил Шурик. – Точно так. Ей, конечно, больше всех, но заденет многих, уверяю тебя. И для того, чтобы этого не случилось, ты должен сделать очень простую вещь… |