Онлайн книга «Когда явились ангелы»
|
Тут Ян все понял. Председатель местного спортивного комитета был товарищем и коллегой отца: старый друг, честный и преданный, пусть не слишком смелый. Ясно, что это он порекомендовал младшего Яна. Благородный жест, чтобы снять груз с души. После всего, что было. – Он вышел бы на площадь, сыграл бы на скрипке и спел, сыночек. Вот как он тобой гордился бы. Ян не был в этом уверен, но подумал, что столь тяжелый груз не снять никакими благородными жестами и забегами с телетрансляцией. Когда муж высшего ума о Дао слышит, То стремится с усердием осуществлять его. Когда муж среднего ума о Дао слышит, То сомневается – то ли оно есть, то ли его и нет вовсе. Когда муж низшего ума о Дао слышит, То над ним смеется громко! И если бы тот хохот не раздался, Оно бы недостойно было Дао, утем Великим, называться! [158] Американские журналисты похлебывали бесплатные напитки во глубине диванов в Клипер-клубе компании «Пан Америкэн» – привилегированном зале ожидания, что располагается на аэровокзале Международного аэропорта Сан-Франциско над головами простых путешественников. Привилегированном не на словах, на деле. Мало знать о почтенном существовании и местонахождении зала: чтобы войти в него, нужно удостоверить весомость репутации. Не то чтобы журналисты принадлежали к первому классу – они сопровождали того, кто к нему принадлежал. Благодаря чему и оказались пред тайной дверью, миновали привратника и окунулись в дармовую выпивку. – Как вы себе мыслите, – настырничал один клубный хлебальщик, – чем эта наша забава может цеплять? Чтобы не выглядеть очередной тупой гонкой? Я имею в виду, на какой крючок вы надеетесь поймать аудиторию? Хлебальщик был крупным управленцем в фирме, владевшей журналом, который оплачивал журналистскую вылазку в Китай, и право на некоторую настырность за этим человеком признавал каждый. – Я полагаю, что крючок, – отвечал первый журналист, огромный бородатый мальчик, редактор помянутого издания, а равно и виновник вылазки, – должен быть вот каким: спорт как детант [159] . Вспомните, что бамбуковый занавес проломили не Никсон с Киссинджером, а шарик для пинг-понга [160] . Этот забег – первое международное спортивное состязание в Китае после Второй мировой. Как по мне, в этом есть смысл. Смысл был в том, что он понятия не имел, на какой крючок цеплять аудиторию. Второй журналист, лысый, безбородый, огромнее и старше первого, мыслил тяжко, напрягши лоб на манер Брандо [161] . – Минуту на размышление, – взмолился он и развернулся к третьему журналисту, неимоверно громадному, с большими голубыми глазами и висящей на пузе чудовищной фотокамерой. – Что скажешь, Брайан? На что думаешь нацелиться? – Я не могу сделать нужный снимок, пока мой текстовик не придет и не скажет, что ему нужно, верно? – так избежал вопроса третий журналист. Взгляды метнулись обратно ко второму журналисту; нахмуренный лоб указывал на то, что журналист почти уже охмурил ответ. – Одно из главных свойств, – приступил он, – бамбукового занавеса… он дико густой. Сквозь него видна только одна вещь – политика. Долгие годы за ним не разрешалось видеть ни идиосинкразии, ни причуды, ни живых людей. – А теперь все меняется? – спросил редактор, гордый тем, как его чел выкрутился из переделки с крючком. – Точно. Теперь все меняется. Теперь они спонсируют этот суперский марафон с лучшими бегунами земного шара, хотя как день ясно, что самый-самый китайский марафонец шпарит медленнее, чем иностранная заурядность. Через эту щель в занавесе мы и закинем лески. – Просек! – сказал крупный управленец. – Это как удить в миннесотской проруби: надо успеть поймать рыбину, пока дырка не смерзлась. – Он поднял мартини и обратился к трио: – Ну, господа удильщики: пью за успех путешествия. Возвращайтесь с огромным… – …Манние, членны Клиппер-клубба, – протянул динамик над стойкой. – Нначиннается поссадка нна рейсс «клиппера» компаннии «Панн Амм» до Пекинна. Васс ждет прриятное путешшесствие. Из пустоты Блага-Дэ Путь-Дао исходит вовне. Дао – вещь такая: неясная и смутная, безликая и туманная. О неясная! О смутная! В твоем средоточии есть образы. О безликая! О туманная! В твоем средоточии есть вещи. О загадочная! О темная! В твоем средоточии есть суть энергии жизни. Эта суть энергии жизни предельно истинна, в ее средоточии скрыто доверие. С древности и доныне не исчезало ее имя И с помощью ее я обозреваю все множество множеств сущего. Но откуда мне известно, что множество множеств сущего таково? Из этого [162] . Заря готова была разрешиться от бремени росой, когда высокий статный Магапиус Дасонг (личный рекорд 2:20:46) сидел на плетеном чемоданчике у дороги на задворках одной из восьми тысяч танзанийских деревень-уджамаа [163] . Магапиус ждал местный автобус, чтобы добраться до главного вокзала в Дар-эс-Саламе, встретиться с инструктором и отправиться в аэропорт. «Местный Рассветный Экспресс» уже запаздывал на почти 40 утренних минут, и Магапиус решил, что не удивится, если ко времени прибытия на вокзал срок опоздания удвоится. К тому моменту два инструктора и три тренера отбудут в Китай без своего легкоатлета. |