Книга Форточка с видом на одиночество, страница 42 – Михаил Барановский

– Укатил за морской свинкой! – отрапортовала Белла Абрамовна.

– За какой еще свинкой?

– И не спрашивай! – сказала Белла Абрамовна. – А ты чего?

– Он у меня туфли забыл. Ушел в моих тапочках. Вот, – сказал Олег, протягивая пару изрядно стоптанных туфель.

– Чтоб он был здоров! – в сердцах сказала Белла Абрамовна. – А голову он у тебя не забыл?

– Нет, – серьезно ответил Олег. – Только туфли.

Во двор заехала машина. Из нее вышли Михаил, Максим, Александр и Катя. Со своего балкона, как с капитанского мостика, зорко всматривалась в глубины двора Белла Абрамовна.

– Приехали, – сказала она Олегу. – Вот сам ему и отдай.

Катя сначала заметила машину, а потом и самого мужа, спускающегося к ним по лестнице.

– А этот что здесь делает? – спросила она друзей.

– Ну вот, теперь все в сборе, – сказал Александр.

– Да уж. Полный… комплект, – отозвалась Катя.

Из всех многочисленных претендентов на Катины, как пишут в толстых романах, руку и сердце Олег был самым настойчивым. Он добивался ее несколько лет. Она была непреклонна. Тогда он дал объявление в местной газете в разделе «брачные». Кроме всего прочего, там было написано: «Я знаю, как сделать тебя счастливой». В течение нескольких месяцев он получал письма от желающих связать с ним свою судьбу. С фотографиями. Он сложил конверты в большую сумку, с которой обычно ходил на базар. Он приехал к ней домой, открыл сумку и высыпал перед ней четыреста писем. Он сказал: «Все они хотят выйти за меня замуж. Не будь дурой». И она сдалась.

– А ты что здесь делаешь? – не очень любезно поинтересовалась Катя.

Но Олег ничего не ответил.

– О! Мои туфли! – обрадовался Михаил. – Где ты их взял?

Олег протянул ему обувь:

– А морскую свинку вы уже нашли?

– Не паясничай, – одернула его Катя. – Ты что, специально меня преследуешь?

– Я принес Мишкины туфли, – ответил Олег.

– Ну да, конечно! – сказала Катя.

– Послушай, давай не будем устраивать скандалов, – предложил Олег.

– А что мы будем устраивать? – спросила Катя. – Праздники? Карнавалы? Фейерверки? Феерии? Хэппенинги?

– Что ты несешь?

– Зачем ты рассказал Мишке этот бред про сантехника? – не унималась Катя.

– Прекрати!

– Действительно, – сказал Максим, – уже поздно.

На глазах у Кати заблестели слезы.

– Ну, хватит, – сказала она. – Вы десять лет строили из себя обиженных и сидели каждый в своем углу. Вам что, на самом деле наплевать друг на друга? Вы какие-то моральные уроды. Вы не понимаете, что самая счастливая половина жизни прошла или вот-вот пройдет. А что впереди: климакс, болезни, текущие краны, смерти?..

– Импотенция, – задумчиво добавил Александр.

– Все проходит, и вы ничего не хотите предпринять… – Слезы покатились из ее глаз, как из текущего водопроводного крана.

– Интересно, что тут можно предпринять? – резонно заметил Михаил.

– Я не знаю, – сказала Катя. – Искать этого долбаного хомячка, может быть… Но нельзя же вот так делать вид, что ничего не происходит.

– Ладно, давайте искать хомячка. Если в этом хомячке спасение, – сказал Олег.

– Вы все чокнутые, – констатировал Михаил.

– Миша! – послышался с балкона голос Беллы Абрамовны.

– Что? – отозвался он.

– Звонила твоя директриса. Сказала, что хомячок живет на Турмалиновской, сорок шесть, в третьей квартире.

– Он что, там один живет? – удивился Михаил.

– Я ж уже ничему не удивляюсь, – сказала Белла Абрамовна.

Всполохи вечерней рекламы, вспышки фонарей, отблески светящихся окон бились, как птицы в лобовое стекло. Одна за другой по вечернему городу неслись две машины. В одной из них Олег и Катя напряженно молчали. Она не смотрела на него, а он явно хотел завязать разговор и время от времени, отрываясь от дороги, поглядывал на жену.

Вдруг Олег сказал:

– Кран опять течет.

– Что? – еле слышно спросила Катя.

– Кран опять течет.

– Ты издеваешься?

– Нет.

– Зачем ты это сказал? – Катя старалась говорить спокойно. – Чтобы разговор поддержать?

В другой машине Александр предложил:

– Давайте где-нибудь пива купим. Вроде и повод есть.

– Люди рождаются, пьют и умирают по любому самому незначительному поводу, – философски заметил Михаил.

– Не умничай, да? – сказал Александр.

– О, детством повеяло! – отозвался Максим.

– Боб, я твои статьи читаю. Мне нравится, – признался Михаил.

– Спасибо.

– А я не читаю, – сказал Александр. – Я вообще ничего не читаю. Даже тебя. Давайте купим пива.

Олег и Катя уже стояли у подъезда сталинского четырехэтажного дома, когда туда подъехала машина, из которой вышел Александр с полиэтиленовым пакетом, полным пивных бутылок. Вслед за ним появились Михаил с Максимом.

– А мы пивка купили. У кого-нибудь есть, чем открыть? – спросил Александр.

Максим достал из кармана ключи с брелоком-открывалкой:

– Держи.

– Кто пойдет? – спросила Катя.

– Я, – ответил Максим.

– Я с тобой, – сказал Олег.

– Здравствуйте. Извините. Мы насчет хомячка, – сказал Максим.

Женщина лет тридцати в махровом халате вынужденно улыбнулась:

– Здравствуйте. Я в курсе. Мне Ирина Владимировна звонила. Но я думаю, ничего не получится – сын не хочет его отдавать. Проходите. Я уже уговаривала и так, и сяк, а он – ни в какую…

Максим и Олег вошли в квартиру. Все вокруг было уставлено вазочками, статуэтками, какими-то баночками-скляночками. На столе поверх скатерти лежали матерчатые салфетки, а на стульях – подушечки. Максиму стало душно.

Им навстречу выбежал мальчик лет шести в пижаме. Он прижимал к груди хомячка.

– Я не отдам, – с ходу заявил мальчик.

– Тебя как зовут? – спросил Максим.

– Саша, – ответил он. – Только я все равно не отдам.

– Я тебе верну его. Завтра, – сказал Максим. – Я обещал сыну. У него сегодня день рождения, а зоомагазин уже закрыт. Завтра я привезу тебе точно такого же хомячка.

Саша был непоколебим:

– Нет.

– Я же говорила, – сказала мама Саши. – Это бесполезно.