Онлайн книга «Форточка с видом на одиночество»
|
И Ирина говорит: – Это неудобно… Уже поздно… Слава богу, бабушка открывает дверь. На лице ее написано удивление. Явно не ожидала увидеть меня в компании такой красивой девушки: – Здрасьте… – Ба, мы на секунду только на тебя посмотреть. – Я, конечно, польщена… – говорит. – Ну, что? Это она? – спрашиваю Ирину. – Вроде да… – И что все это значит? – недоумевает бабушка. Я говорю: – Ты все равно не поверишь. Поэтому я тебе потом расскажу. – Ну да… Ну да… Мы с Ириной уже спускаемся по ступенькам, но сверху, сквозь лестничные пролеты в спину мне летит: – Кирюша, не забудь, тебе завтра к психотерапевту! 35 Город стелется нам под ноги. Мне кажется, все встречные-поперечные смотрят на нее – такая она красивая. Улица петляет вдоль домов. Больше всего на свете я боюсь, что сейчас Ирина скажет: «Ну, мне пора…» или еще что-то в этом роде. Мне хочется, чтобы улица никогда не кончалась, чтобы она продолжала петлять так: день за днем, дом за домом, как лента Мёбиуса, как знак бесконечности, как перпетуум-мобиле. – Я написал для вас стихи, – говорю. – Да? – удивляется. – Мне еще никто не писал стихов. – Прочитать? – Давайте. – Это стихи про вашего бегемота. – Про какого бегемота? Ах, ну да, ну да… Место жительства бегемота Говорят – болото. Но бегемот Сеня Составляет исключение. Его хозяйка – девушка Ира. Он живет у нее в квартире. Прослышав про бегемота, Набежала журналистов рота. Микрофоны к носу — Понеслись расспросы: «Сколько вам лет? И что у вас на обед? Мы располагаем сведениями, Что у вас конфликты с соседями…» Только бегемот Открыл рот, Как все разбежались — Страшно перепугались! – Здорово! Мне очень понравилось. – Правда? – Да. Давайте на «ты»? – предлагает Ирина. – Давайте, – говорю. И тут мои нейротрансмиттеры, дай бог им здоровья, подбрасывают мне гениальную идею, и я, следуя их рекомендациям, приглашаю Ирину в кафе. 36 – Что будете заказывать? – спрашивает официант. – Нам два чая, – заявляет ему Ирина. – Коричневых. Два коричневых чая. – Я заметил, – говорю, – ты так почесываешься и моргаешь… – На самом деле моргаешь и почесываешься ты? – Да. Это у меня с детства. А ты рассматриваешь свои ногти и накручиваешь волосы на палец? – Поразительно! Значит, это не только сны! Господи, что же еще? Может быть, мы даже не подозреваем, чем еще обменялись! Как это вообще можно объяснить? – Я думаю, все дело в нейронах или нейротрансмиттерах… Я не большой специалист. Совсем никакой. Но, думаю, какая-нибудь из тончайших нервных связей получила повреждение, переплелась с твоими нейронами. – Честно говоря, не очень убедительно. – Я думаю, нам надо еще раз удариться лбами. Тогда, возможно, все станет на свои места. Я часто так поступаю со своим телевизором. Бывает, начнутся помехи… В этот момент Ирина переходит на шепот, как будто речь идет о каких-то очень интимных вещах: – Ты что, хочешь прямо здесь? При всех? И я отвечаю ей в том же духе. Я тоже шепчу: – Признайся, ты ведь тоже этого хочешь? – Ну, не знаю, – отвечает, – я так не привыкла… Я говорю: – Может, для чистоты эксперимента надо вернуться в консерваторию… – И непременно на Сен-Санса, – смеется. – Ну, не знаю насчет Сен-Санса. Мне кажется, это лишнее. Вдруг я замечаю за столиком в глубине зала Яна. Он сидит все с той же блондинкой. Он смотрит на нас. Ну и пусть смотрит. Он видит, как я выбрасываю пальцы на руке, и на счет «три» мы с Ириной с силой ударяемся лбами, как два молодых барана. 37 Проснувшись на следующее утро, я тут же звоню Ирине. Спрашиваю ее: – Что тебе приснилось? – Я сама себе приснилась. А тебе что? – И я сам себе… Подожди, – доходит до меня, – значит, ты снилась мне, а я – тебе! – Да, точно. Значит, не помогло. Наверное, надо было биться лбами в консерватории. – Что теперь делать? – спрашиваю. – Понятия не имею. Я вчера разговаривала об этом со своей мамой. Она считает, что это пройдет, когда я рожу ребенка. Она говорит, у нее были сильнейшие головные боли, ну, еще давление, а потом она родила меня, и все как рукой сняло. – Если следовать этой логике – у меня нет ни одного шанса… – Прости, – говорит Ирина. – Я об этом как-то не подумала… – Знаешь, мне не очень-то жалко для тебя своих снов. Хотя иногда бывает присниться полная дребедень. Наверное, тебе не очень приятно будет смотреть такие сны… – Ну, если ты думаешь, что автор моих снов какой-нибудь Федерико Феллини, то вынуждена тебя разочаровать… 38 Днем ко мне приходит Полина и принимается рассказывать про Алика: – Понимаешь, он хороший, но только с ним все время что-то случается. Он все время падает, ломает себе то руки, то ноги, то еще что-нибудь… – Да, я видел… – Психологи считают, что таким образом, на подкорковом уровне, он сам себя все время наказывает. – За что? – спрашиваю. – Я не знаю. Но в таком случае получается, что, вступив с ним в определенные отношения, я тоже наказываю себя. И вот тут я как раз знаю за что. – За что? – спрашиваю. – Мне кажется, я наказываю себя за тебя, – отвечает. – Ничего не понимаю. – Мне кажется, я очень легкомысленно относилась к твоим чувствам. – Да ладно тебе… Не надо наказывать себя за это. – Нет-нет, это так, – настаивает. – У меня был какой-то… – Ветер в голове? – Да. И теперь я хотела бы все исправить… – Полина, ты знаешь, у меня тоже с мозгами, вернее, с нейротрансмиттерами не все в порядке… Я, наверное, тоже сам себя наказываю. Недавно я ударился головой и очень этому рад… – Серьезно? – спрашивает с явным напряжением мимических мышц. – Да, – говорю. – Я теперь хожу к психотерапевту… Прости. |