Книга Скиппи умирает, страница 102 – Пол Мюррей

— Ты очень понравился моим родителям, — говорит она и улыбается.

Пальцами подогнутых ног она касается бедра Скиппи.

— Они у тебя очень милые, — говорит он.

По телевизору показывают старый фильм — про парня-старшеклассника, который учится в Америке и вдруг узнает, что он оборотень. Скиппи уже видел этот фильм, но это совершенно не важно: его рука лежит в руке Лори, и ее мизинец рассеянно поглаживает его мизинец. Кажется, эти два мизинца сейчас — центр Вселенной. Вдруг на столе начинает звонить ее телефон, но она выключает его, возвращается к Скиппи и улыбается. После долгих раздумий — положить ли руку ей на плечо или не надо — он наконец решается, и его локоть ползет вверх по диванной спинке, как вдруг слышен звонок в дверь. Оба вздрагивают. Лори подпрыгивает на диване, чтобы выглянуть за занавеску, а потом — ему показалось или она беззвучно ахнула? — она бежит к входной двери и кричит из холла: “Я сама!”

Пока ее нет, Скиппи пытается сосредоточиться на фильме: тот парень обнаруживает, что, когда превращается в вервольфа, начинает очень хорошо играть в баскетбол. Но, хотя слов Скиппи не может различить, он слышит ее голос в холле — приглушенный, торопливый, и голос того, кто стоит у ворот: в трубке домофона искажается, делается как будто нетерпеливым, сердитым…

Лори возвращается в гостиную.

— Это просто кто-то заблудился, просил подсказать дорогу, — говорит Лори, вытирая руки об джинсы.

— А, — говорит Скиппи.

Она снова садится рядом с ним, но на этот раз ее ноги остаются на полу, она подается вперед и, плотно сжав губы, напряженно всматривается в экран. Рука Скиппи остается лежать у него на колене, забытая и не обласканная. Он сам себя пытается обмануть, притворяется, что не чувствует тошноты.

— Может быть, хочешь открыть коробку с конфетами? — спрашивает он.

— Знаешь, вообще-то я на диете, — говорит она.

— А!

— Не говори об этом моим родителям, они ничего не знают.

— Ладно, — обещает он, а потом галантно добавляет: — Мне кажется, тебе не нужны никакие диеты.

Она, похоже, его не слышит; она смотрит на экран телевизора, где у парня-вервольфа напряженный разговор с девушкой, в которую он влюблен.

— Ну а что ты такое говорила — про то, что мне нужно бросить плавание? — спрашивает Скиппи.

— А что я говорила?

— Ну, ты думаешь, мне надо бросить? Просто взять и бросить?

Она выгибает спину, поднимает одно плечо, потом другое, как будто давая переползти кошке.

— Да не знаю, — говорит она. — Ну, вообще скучно об этом говорить. — Она опять смотрит в телевизор. — Слушай, а это не тот парень, который выступал в одном шоу и потом серьезно заболел, а?

Скиппи не понимает, что переменилось, но переменилось все. Они досматривают фильм молча. Потом дверь открывается, на пороге стоит мама Лори.

— Пора делать уроки, барышня.

Лори делает недовольную гримаску.

— Завтра в школу, — напоминает ее мама. — Да и Дэниелу наверняка уроки нужно делать.

— Можно я только кое-что покажу Дэниелу в своей комнате?

Ее мама улыбается:

— Можно. Но только быстро.

Лори быстро улыбается Скиппи.

— Ну? — говорит она.

Мгновение Скиппи смотрит на нее непонимающе, как будто она новая буква алфавита. А потом он встряхивается, что-то бормочет и послушно идет за ней — она снова поднимается по лестнице и ведет его в свою комнату.

На этот раз за окном настоящая темнота, и, пока Лори не включает свет, звезды сияют так, словно что-то пытаются сообщить Скиппи; а потом Лори задергивает занавески и подходит к нему. У нее закрыты глаза, она стоит как лунатик, с чуть приоткрытым ртом, с чуть поднятыми руками. Скиппи силится придумать, что бы такое сказать, пока наконец до него не доходит, зачем она закрыла глаза. И сразу внутри его головы как будто начинает играть какой-то безумный оркестр, как будто все инструменты играют не на той скорости, не в том ключе, все кружится и куда-то заваливается, а вокруг него в комнате стоит тишина, даже ветра не слышно сквозь двойные стекла, и Лори стоит неподвижно, разжав губы. Он приближается к ней, и ее губы приникают к его губам, одно существо прилепляется к другому. Но Скиппи никак не может забыть про голос в домофоне. А может быть, это был тот же самый человек, что звонил ей по телефону? С кем она шаталась по улицам? Он открывает глаза и видит ее глаза — широко раскрытые, зеленые, они смотрят прямо на него, вблизи они похожи на планеты из “Звездного пути”. Но вот они опять закрываются, брови на миг вздрагивают — и Скиппи тоже закрывает глаза. Она находит его руку и кладет себе под рубашку. Его пальцы нащупывают ее грудь и сжимают ее — сильно? осторожно? — сквозь хрустящую синтетическую ткань. Она издает мяукающие звуки, касаясь языком его языка. Почему же он не чувствует себя счастливым? Почему теперь все по-другому?

Стук в дверь. Все кончилось. Лори быстро подходит к двери и распахивает ее. Там стоит ее мать, она уже приготовилась постучать еще раз.

— Извините, дети. Уже восемь часов.

— Ладно, — говорит Лори. — Дэниел как раз собирался уходить.

Нырнув под мамину руку, Лори выскальзывает на лестницу, идет вниз, мотая блестящими черными волосами, болтая с матерью так, словно сейчас ничего и не происходило.

Они заходят на кухню. Отец Лори откладывает в сторону карманный компьютер и встает из-за стола.

— Очень рад с тобой познакомиться, Дэн, — говорит он и протягивает ему руку. — Ты там хорошо всем задай на соревнованиях, ладно? Покажи им, что значит Сибрукский колледж!

— Постараюсь, — отвечает Скиппи.

Лори подходит к нему и берет за руку.

— Спасибо, что пришел повидать меня, — говорит она.

— И тебе спасибо, — говорит Скиппи, не зная, что еще сказать.

— Хочешь, еще как-нибудь встретимся?

— А ты хочешь? — удивляется Скиппи.

— Конечно! — отвечает она, раскачивая его руку туда-сюда.

— Нет, ты посмотри, какая сладкая парочка! — ахает мать Лори голосом привередливой девочки.

— Как насчет пятницы? Может, что-нибудь придумаем? Меня больше не держат под домашним арестом… — Тут она бросает многозначительный взгляд на отца, но тот делает вид, что поглощен своим компьютером.

— Может, сходим в кино? — предлагает Скиппи.

— Отлично! А потом съедим где-нибудь мороженого, — отвечает Лори.

— Какая прелесть! — восклицает мать Лори, приложив руки к щекам. — Нет, я просто не могу на вас смотреть, я сейчас умру!

— Мама, — вспыхивает Лори, но сама невольно улыбается, глядя на свои тапочки.

Скиппи тоже улыбается, хотя не знает почему. У него такое чувство, будто он попал в кинокомедию, но никак не может понять, какую сцену они сейчас играют. Может быть, если просто продолжать улыбаться, никто ничего не заметит. Может быть, все-таки все не так плохо? Может быть, так и должно быть, что, когда целуешься во второй раз, то все не так, как в первый?