Книга Однажды в Америке, страница 114 – Гарри Грей

Я поднял взгляд. Пара чьих-то блестящих глаз смотрела на меня поверх бокала. Они отвернулись, оглядев меня с ног до головы. Мне показалось, что меня самого обожгла горячая искра. Я снова чиркнул зажигалкой. Красивые глаза вернулись ко мне. Женщина не сводила с меня взгляда, прихлебывая из бокала. Это было уже слишком. Я загорелся. Я улыбнулся ей. Она ответила улыбкой. Она была стройной, невысокой, милой и очень загорелой. Я подошел к ней:

— Простите меня, мисс, но ваш взгляд действует на меня так же, как эти искры.

Для наглядной демонстрации я еще раз щелкнул зажигалкой.

— Он вас обжигает? — Она улыбнулась, показав белые, яркие, безупречно ровные зубы.

— Нет, воспламеняет.

— О, как интересно. — Она рассмеялась.

У нее был глубокий хрипловатый голос, очень выразительный и мелодичный. Когда она смеялась, он казался особенно низким и густым, как будто к нему примешано немного пепла.

— Вы поете? — спросил я. — Наверное, блюзы?

— Да. — Она снова показала красивые зубы. — Поэтому я здесь. Я ищу работу.

— А вы уже поговорили с хозяином заведения?

— Я как раз этим занимаюсь. — Она засмеялась. — Мне на вас показали.

— Я разочарован.

— Почему?

— Я решил, что вы улыбались мне не потому, что… В общем, теперь я вижу, что у вас были корыстные мотивы.

Она вновь засмеялась:

— А какие у вас были мотивы, когда вы решили заговорить со мной? Нет, не говорите мне. Я знаю.

Мы оба рассмеялись.

Оркестр заиграл медленный вальс. Свет на танцевальной площадке погас. На потолке начал гипнотически вращаться зеркальный шар. Воздух наполнила чувственная мелодия «Что мне делать».

— Может быть, обсудим это за танцем? — предложил я.

— С удовольствием.

Я вывел ее на площадку. Она скользнула в мои руки. Она положила левую руку мне на плечо. Ее глаза были прикованы к моим. Под тонкой шелковой тканью ее платья ничего не оказалось. Я обнял ее горячее податливое тело. Мы не разговаривали. Это было невозможно. Волна возбуждения заполнила нас целиком.

Она прижала голову к моей груди и томно опустила глаза. Она сжала мою руку и тесно прижалась ко мне всем своим жарким стройным телом. Слившись с ней в объятиях, я чувствовал каждый поворот, каждый изгиб ее тела.

Ее губы были приоткрыты. Она тяжело дышала. Ее рука все крепче сжимала мое плечо. Она прижималась ко мне все плотнее, продолжая покачиваться в медленном танце. Она сомкнула губы. Ее глаза были закрыты.

Когда я поцеловал ее в губы, она издала низкое «О-о-о». Ее тело начало дрожать.

— О-о, — прошептала она еще раз. — Сожми меня крепче. Сделай мне больно. Пожалуйста, — стонала она.

Я сжал ее еще сильней. Она дрожала.

— Пожалуйста, пожалуйста, — шептала она. — Вонзи мне пальцы в спину.

Она вся пылала. Я слегка вдавил ногти в ее кожу.

Она выдохнула:

— Прошу тебя, прошу тебя, сильнее, сильнее.

Она взглянула на меня мутными, бессмысленными глазами. Я ничего не мог поделать — ее неистовая страсть была заразительна. Я крепче вдавил ногти в ее тело. Она затрепетала, со стоном изогнувшись в моих руках. Вдруг она судорожно обвила меня руками. Я поцеловал ее задыхающиеся губы, чувствуя, что мы плывем в какой-то туман. Я потерял понятие о времени, пространстве, обо всем. Это было мгновенное, болезненное наслаждение.

Я не помнил, как увел ее с площадки. Я пришел в себя, когда усаживал ее на стул за дальним столиком.

Рядом сидел какой-то мужчина. Его вид показался мне знакомым. Когда мы подошли, он поднялся с места. Он поклонился мне и улыбнулся. Жестом пригласил меня присесть. Девушка расположилась между нами. В петлице его пиджака белел цветок. Я посмотрел на него внимательней. Я пытался вспомнить, кто он такой, но не мог.

Глаза девушки лукаво блеснули, когда она представила мне своего соседа:

— Милый, это мой муж Джон.

Я посмотрел на нее, потом на него. Они оба улыбались.

Он сказал:

— Я смотрел, как вы танцуете. Вам это понравилось, правда?

Он произнес это многозначительным тоном. Мы все рассмеялись. Потом я оборвал смех. Какого черта я смеюсь? Этот рогоносец — ее муж.

Я посмотрел на него. Он был средних лет, хорошо одет, загорелый, с приятной внешностью. Я не мог понять, почему он ведет себя так дружелюбно в таких обстоятельствах.

— И вы не возражаете? — спросил я.

— Нет, конечно. Почему я должен возражать?

Он улыбнулся. Его зубы так же поражали белизной, как и ее. Это потому, что они оба сильно загорели, подумал я. Все дело в контрасте.

Я спросил:

— Хорошая погода была во Флориде?

— Превосходная, — ответила она.

— Прекрасная погода, чтобы рыбачить и кататься на лодке, — сказал он.

У меня было странное чувство по поводу этой парочки — как будто я где-то уже ее видел. Девушка наклонилась к мужу и что-то зашептала ему на ухо. Потом они оба посмотрели на меня и разразились хохотом.

— Кажется, я являюсь предметом вашей беседы, — сказал я.

— Моя жена Бетти вспомнила кое-какие примечательные подробности вашего танца. — Мужчина засмеялся.

— Мне показалось, что ваша жена Бетти меньше всего была озабочена танцем, — заметил я сухо. — Что такого примечательного она запомнила? — Они оба захихикали. Что за чудаки, подумал я. — Мы никогда не встречались раньше, Джон?

— Да, — улыбнулся он, — вы встречались, и не только со мной, но и с моей женой. Помните где?

— Сдаюсь. Расскажите мне, — ответил я этому шмаку.

— Я — Джон, друг вашего друга Макси.

Я посмотрел на него с недоумением.

— Из страховой компании, — добавил он.

— Вот черт! — воскликнул я.

Теперь я его узнал. Это был Джон До, наводчик, помогавший нам в деле с ювелиром много лет назад.

Вместо того чтобы состариться, он стал выглядеть моложе. А его жена — теперь я ее тоже вспомнил. Да, это та самая мазохистка. Только тогда она была изможденной и высушенной. Я посмотрел на нее внимательней. Она стала носить накладные ресницы и подправила себе нос. Над ее лицом хорошо поработали в косметическом кабинете — я заметил толстый слой румян и пудры. И никаких очков. Теперь она выглядела совсем не плохо. Ее можно было назвать симпатичной, даже соблазнительной.

Я сказал:

— Вы оба сильно изменились. У вас отличный, просто превосходный вид. В чем ваш секрет?

— Отдых, много отдыха и много солнца. Флорида, как вы верно догадались, — ответил Джон.