
Онлайн книга «Все схвачено»
И получил ответ, который подсознательно и с нестыдным опасением ожидал: – Увы! – Очкарик развел руками, не снимая улыбки. – Самостоятельно на ту сторону, – голосом слово подчеркнул, – мы никого отправлять не можем. Как и они – на эту, – сплошные подчеркивания! – Таковы условия Договора! А вы – здесь. Значит, Договор нарушен. Так и прозвучало – с большой буквы. – Какой Договор? – стараясь не заводиться (все-таки они – вроде бы пленники, понятно, но и еще понятно: не вроде – тоже пленники), спросил Легат. – Ни о каком Договоре и речи не было! – Просто не могло быть. Поначалу. А сейчас – можно. И даже можно рассказать вам о нем, поскольку вы – у нас, вы нарушили важный пункт Договора, вы проникли сюда без предварительного извещения нашей стороны вашей стороной, что прописано в Договоре как обязательное условие сотрудничества. Более того, в Договоре черным по белому написано, что любая из сторон имеет безакцептное право поступать с нарушителями по своему усмотрению, не ставя другую сторону в известность о принятом решении… Вот – новый поворот. Кстати, фраза из песни хорошей старой группы с очень подходящим к случаю именем. И еще кстати: группа эта здесь уже достаточно популярна, как Легат помнит, а песня еще не сочинена… – И что теперь с нами будет? Застенки Конторы? Пытки? Лагерь на Северах? Очкарик даже не улыбнулся. – Это вы уж слишком! Время не то. Впрочем, вы ведь уже существуете в нем, не так ли? – А вы проверили? Очкарик взглянул на Полковника. Тот быстро ответил: – Разумеется, проверили. Адрес, состав семьи, род занятий – сказать? – Не надо. Я помню, – засмеялся Легат. – Ну, согласен, погорячились. Преступление по незнанию все равно – преступление. А что у вас за него дают? Десять лет без права переписки? Он абсолютно не страшился ситуации. Ежу ясно, что ни в каком времени государственных преступников полковники к Председателям Конторы не водили и не водят. Председатели скорее всего если каких преступников и лицезреют, то лишь на фотографиях. И то нечасто. А Очкарик позволил себе улыбнуться. Чуть-чуть. Краешками губ. – Мы обойдемся предложением, от которого трудно отказаться. Тем более вам и в вашей ситуации. – Весь внимание, – сказал Легат. И все-таки напрягся. Мало ли что… – В том же Договоре есть раздел об осуществлении обеими Сторонами постоянной связи между ними на уровне посредников. Или полномочных послов. Термин не оговаривается… До недавних пор таким посредником с нашей стороны был некто Гумбольдт. Он осуществлял передачу информации отсюда к вам и наоборот. – Простите, – не очень вежливо перебил его Легат, – о какой информации идет речь? – О полезной, – очень аккуратно ответил Очкарик. И все-таки добавил: – О той, которую одна сторона считает полезной для другой. – Без предварительных запросов? Что считаем полезным, то и посылаем? – Примерно так. Хотя имели место и запросы. – Вероятно, с вашей стороны? – В основном с нашей. – Что будет, если… Примерно так? – Не столь прямо. – С нашей стороны шла только информация или были какие-то рекомендации? – По-разному. – А вы пользовались рекомендациями, если они имели место? – Нечасто. – Но все же пользовались? – С некой интерпретацией. Большое видится на расстоянии, это верно, но вблизи куда лучше видно малое. А оно, согласитесь, частенько меняет большое. Не так ли? – Пожалуй, так, – согласился Легат. – А с кем Гумбольдт контактировал в нашей Конторе? – Мы не интересовались контактами персонально. Зачем? Мы этих людей не знаем, их фамилии нам ничего не скажут. Мы получали информацию, наши специалисты с ней работали. Гумбольдт иногда в такой работе участвовал… Полагаю, вам стоит, вернувшись, просто поговорить с Директором, рассказать ему о нашей встрече. А он познакомит вас с тем из своих подчиненных, кто курировал эту работу. Все-таки казенный он человек, Очкарик! Или жизнь его таким сделала? Или это роль? Роль – по жизни или роль для него, Легата? Скорее, первое. Вряд ли нужно Очкарику входить в иную роль только для Легата… – Отказаться я не могу, верно? – Мы же не шантажируем вас, Легат. Мы же просто предлагаем. – А если я откажусь? Очкарик опять улыбнулся. И опять чуть-чуть. – Что ж, будем ждать возвращения Гумбольдта. Он же все равно вернется, куда ему деваться. Здесь у него близкий человек… А вы его дождетесь и уговорите его продолжить работу. Хорошее предложение, от которого, судя по всему, тоже не откажешься… Выходов, как Легат понимал, у него было всего два: согласиться на сотрудничество с местной Конторой и поспеть в свою Службу практически вовремя или не согласиться и остаться жить сорок лет назад и даже поискать себя самого – семнадцатилетнего. И то и то – фантастика. Изъеденный молью сюжет про путешественника во времени. Впрочем, он уже знал свой ответ… – Вы замечательный переговорщик, товарищ Председатель, – сказал он проникновенно и страстно. Может, даже чересчур. – У меня есть выбор? – Я назвал его. Все начальники – суки, злобно подумал Легат. Они всегда правы по определению. Или ты делаешь или идешь вон. В данном случае – в некий столичный дом, где, как выяснилось, постоянно проживает господин… нет, здесь – товарищ Гумбольдт, с каким-то близким ему человеком. С бабой, что ли?.. – Ваша взяла. – А наша всегда брала и брать будет, – опять улыбнулся Очкарик. – Я рад. Тогда – к делу. Вы сейчас бегло просмотрите историю… э-э… скажем так, историю вопроса. Вас ознакомят с вашими новыми обязанностями. Вы же, так я понимаю, сегодня возвращаетесь?.. А для начала будет конкретное задание. Вы вернетесь в свое время и доложите о происшедшем руководству вашей Конторы. Вы – один! Наш полномочный посланник. А уж начальство в вашей Конторе будет обязано принять решение, которое не противоречило бы Договору. Может, они не согласятся с вашей кандидатурой и предложат нам другую. Тогда вы – совсем свободны. – А мои товарищи? – Пока им придется побыть у нас. – Зачем? Они вообще ни при чем! – А их никто ни в чем не обвиняет. Они просто побудут у нас, отдохнут от мирской суеты… Он еще издевается, садюга! – Камера общая или на двоих? Очкарик впервые и наконец-то засмеялся. Негромко, но искренне. Да и не похож он был на тех, кто умеет неискренне смеяться. |