Онлайн книга «Брачный офицер»
Джеймс дал понять, что за эту информацию заплатить не сможет, но это ничуть не огорчило доктора Скотерру. Тот заверил, что деньги ему не нужны, и даже если бы Джеймс попытался их ему предложить, он, разумеется, вынужден был бы отказаться, ведь фигурирование денежных средств, пусть даже с самыми невинными намерениями, могло бы внушить недоверие к его информации тем, кому Джеймс ее сообщит. Скотерра пояснил, что в своем поступке он руководствуется исключительно стремлением к справедливости и верностью закону, — служению которому посвящены его жизнь и деятельность, — а также чувством восхищения перед британской нацией, не говоря уже о жгучем желании стать свидетелем, как здешние мерзавцы фашисты, нажившиеся в годы немецкой оккупации, будут призваны к ответу. При этом доктор Скоттера заметил, что не будет возражать, если Джеймс изъявит желание провести их беседу за стаканчиком марсалы. Поскольку день уже был в полном разгаре, а Джеймс еще и не завтракал, предложение показалось ему вполне уместным, и они отправились в «Зи Терезу», где Анджело приветствовал Джеймса привычным взмахом руки, как старого знакомого. Джеймс покорно заказал два стакана марсалы, которой прежде никогда не пробовал. Она оказалась сладкой, но не без приятности, и довольно крепкой. Бармен перед тем, как подать напиток, разбил в каждый стакан по сырому яйцу, что было весьма удивительно, если учесть, что свежие яйца в то время считались большой редкостью. Едва дав бармену закончить процедуру, доктор Скотерра ухватил свой стакан, одним глотком опрокинул в себя яйцо и блаженно замер, смакуя напиток, после чего повернулся к Джеймсу с благодарной улыбкой. Джеймсу бросилась в глаза болезненная худоба доктора. Скотерра начал без устали перечислять Джеймсу имена тех, кто имел выгоду от немецкого присутствия. К тому моменту ухо Джеймса уже попривыкло к стремительным потокам неаполитанской речи, заполнявшим любую возможную дыхательную паузу промежуточными senz'altro, или per forza, или per questo, [34] а всякую точку тотчас заменявшим запятой. Словом, теперь Джеймс уже мог без особого труда разбирать, что ему говорят. Чем больше пометок делал он в своем блокноте, тем больше, казалось, подробностей всплывало в памяти у доктора Скотерры, и им пришлось испить еще не один стакан марсалы, прежде чем сведения адвоката полностью иссякли. — Что ж, Dottore, — сказал Джеймс, откладывая ручку и делая знак бармену подать счет, — информация весьма полезная. Но я убежден, вас уже заждались клиенты. — Да, разумеется, — сказал адвокат без особого энтузиазма. И вдруг просиял: — Совсем позабыл… есть еще кое-что! — Да? Что же? Адвокат повернулся боком, подался вперед и заговорщически зашептал в уху Джеймсу: — Немецкая танковая дивизия скрывается в недрах Везувия. В голове у Джеймса мелькнуло, что кто-то в последнее время уже упоминал при нем про немецкие танки, но он никак не мог припомнить, кто именно. — У вас есть доказательства? — Мне это известно из весьма достоверного источника, который проверен мною не раз. Джеймс приготовился записывать. — Какого именно? — спросил он с занесенной над блокнотом ручкой. — Они собираются атаковать вас с тыла. Они понимают, что их ждет смерть, но для них это дело чести, они готовы умереть за своего фюрера. И тут Джеймс вспомнил: это Джексон настоятельно советовал ему не слушать всякие небылицы насчет укрывшейся в пещерах Везувия немецкой бронетанковой дивизии. — Боюсь, вас неверно информировали, — сказал Джеймс. — Этот слух проверялся, он ложный. Доктор Скотерра с тоской кинул взгляд на бутылки за стойкой бара. — Правда, есть еще один вопрос… — начал Джеймс. Доктор Скотерра оживился: — Какой же? — Торговля пенициллином на черном рынке. Не знаете, кто за всем этим стоит? — Разумеется, знаю! — со смешком отозвался Скотерра. — Это все знают. — Кто же? — спросил Джеймс, кивнув бармену, чтоб подал еще пару стаканов марсалы с яйцом. — Аптекарь Дзагарелла. Он занимается этим с легкой руки самого Вито Дженовезе. — Вы повторите это в суде? Доктор Скотерра заволновался: — Если я ввяжусь во что-либо подобное, меня пристрелят раньше, чем я появлюсь в зале суда. — Хорошо, где можно найти аптекаря Дзагареллу? — Не собираетесь же вы и в самом деле его арестовывать? — Доктор Скотерра так сильно взволновался, что вскочил с места, несмотря на то, что бармен еще не успел налить ему марсалы. — Я не подозревал, что вы готовы на столь резкие меры. Право же, как адвокат, я должен вас от этого предостеречь. — Но этот тип проходимец, ведь так? Их взгляды встретились, но взаимопонимания не возникло. — Обещайте, по крайней мере, что мое имя не будет упомянуто, — бросил доктор Скотерра, скользнув пальцами к пуговицам пиджака. — Раз вы не готовы давать показания, это будет вовсе несложно. — Вы считаете меня трусом? — Я считаю, что торговлю пенициллином надо прекратить. Подобное воровство угрожает жизням наших солдат. Доктор Скотерра вздохнул: — Поживете в Неаполе подольше, сами поймете. Чтобы в этом городе выжить, необходимо быть furbo, изворотливым. Иначе у нас никак нельзя. Доктор Скотерра поспешно удалился, а Джеймс махнул бармену принести счет. — Dueccento lire, — бесстрастно произнес бармен, кладя чек на блюдце. Джеймс оторопело уставился на него. Двести лир? Это немыслимо! — È troppo. [35] Бармен дернул плечом. Яйца обходятся весьма недешево. — Momento. — Метр Анджело торопливо пробирался между столиков с услужливой улыбкой. — Прошу вас! Сегодня угощает заведение. — Я заплачу, — упрямо сказал Джеймс. — К тому же мне нужен счет. Анджело вздохнул. Вынув из-за уха карандаш, он принялся на салфетке производить какие-то подсчеты. Это длилось довольно долго и, судя по всему, с использованием нескольких сложных уравнений со всевозможными скобками, вычислением процентов и переводами из одной валюты в другую. Наконец Анджело воскликнул «Ага!» и победно отвесил бармену подзатыльник: — Attenzione, cretino! [36] Ты все не так сложил! Истинная сумма, заверил он Джеймса с виноватой улыбкой, составляет на самом деле сорок пять лир. Джеймс протянул банкноту в пятьдесят лир. |