Книга Брачный офицер, страница 71 – Энтони Капелла

Услышав шорох, он поднял глаза. Ливия стояла босяком, прислонившись к раскрытой двери.

— Привет, — сказал он. — Давно тут стоишь?

— Не очень.

— Что-нибудь нужно?

Она скорчила гримаску.

— Жарко!

— Не то слово! — кивнул он. Кивнул на свой рапорт. — Мне, к сожалению, надо это закончить.

— Хочешь, чтоб я ушла?

Расстегнула пуговку на платье, стояла, обмахивалась рукой.

— Нет, конечно же, нет, но — к сожалению, долг обязывает.

— Ну да, конечно.

Он написал очередную фразу и поднял глаза. Она все еще стояла в дверях, и, как ему показалось, расстегнула еще одну пуговку.

— Я не могу нормально работать, когда ты тут стоишь и смотришь, — воззвал он.

— Вижу.

— И, клянусь, мне нужно закончить этот рапорт.

Через пять минут она вернулась.

— Я принесла тебе холодного лимонада. — Она поставила перед ним на стол стакан.

— Очень чутко с твоей стороны.

— Жарко, трудно работать, да? — Она подхватила одну из его папок и принялась теперь обмахиваться ею, как веером.

Листок вырвался и осел на пол.

— Увы, над погодой я не властен, — сказал он, поднимая выпавший листок и забирая папку у нее из рук.

— А мне делать нечего. Все уже в духовке стоит.

— Угу, — отозвался он.

Джеймс составлял записку, где перечислял действия для предотвращения разворовывания художественной галереи, потом перекинулся на кражу армейского кинопроектора.

— Почему б тебе не устроить сиесту?

— Отличная мысль! — воскликнула она, просияв. — А тебе?

— Я, к сожалению, не могу.

Джеймс просматривал докладную на солдата, за пять тысяч лир согласившегося не реквизировать у богатых итальянцев их автомобиль. «Считаю нужным подвергнуть аресту», подписал он внизу.

— Какой ты деловой, все воюешь и воюешь.

— Воюю.

— С какими, должно быть, важными военными тайнами ты все время связан. Расскажи, что у тебя сегодня? Новый план наступления? Или читаешь какое-то важное воззвание Гитлера?

— Ничего интересного, — буркнул Джеймс. — Но надо это все закончить.

Она еще немного постояла, глядя на него.

— Пойду, может, ванну приму.

— Отличная идея.

— Постучи, если захочешь войти.

Ванна находилась в кухне, так что уединенность была минимальная.

— Не волнуйся. Похоже, я с этим еще сколько-то здесь проторчу.

Через несколько мгновений раздалось шлепанье босых ног к двери, затем послышался звук бегущей воды.

Минут пять длилось затишье, потом из ванны донеслось ее пение. Джеймс пытался не слушать, но это было невозможно. Он вздохнул, поднялся и пошел взглянуть, что там. Дверь в кухню была не заперта. Ливия сидела в ванне, почти полностью покрытая водой, только груди и коленки выглядывали, и разливалась соловьем. Он постоял с минуту, посмотрел, прикрыл дверь, вернулся в свой кабинет и дверь также прикрыл.

На этот раз было тихо почти десять минут. Затем без всякого предупреждения его дверь внезапно распахнулась. В проеме показалась рука. Он лишь успел разглядеть, что рука принадлежит Ливии и что в этой руке что-то маленькое, круглое и красное, прежде чем рука метнула этот красный предмет в его письменный стол. Очень спелый помидор взорвался прямо на разложенных бумагах.

— Какого дья… — начал было он, тут вторая рука запустила очередным помидором ему прямо в грудь, и тот размазался прямо по его кителю.

— Ах ты, чертова телка! — в ярости взревел Джеймс.

Из-за двери послышалось хихиканье:

— Воюешь, так вот тебе!

Она умчалась, дверь кухни с грохотом захлопнулась.

Вздохнув, он оглядел испорченные документы и форму, потом принялся вытирать носовым платком измазанные листы. Тут дверь отворилась снова. Он в негодовании повернулся в ту сторону, и очередной помидор засветил ему прямо в лоб.

— Ну, погоди! — распалился он, припуская за ней в кухню.

В подхваченном подоле платья у Ливии оказалось полдюжины помидоров.

— Это возмутительно! — рявкнул он.

Она швырнула в него помидором, но он на полпути поймал его рукой. Запустила еще один, он поймал и очередной. Проделав все довольно ловко, отметил, что это ее несколько изумило.

— Надеюсь, ты усвоила, — сказал он жестко, — что лучший в Аппингеме защитник крикетных ворот, номер одиннадцатый, способен пресечь твои дурацкие фокусы.

— Ага, руки-то у тебя теперь заняты! — И она метнула очередной помидор.

Этот угодил ему прямо в грудь.

Джеймс запустил в нее помидором из правой руки. Тот взорвался у нее на плече.

— А-а-а! — завопила она.

— Так тебе и надо.

Он швырнул помидором из левой. Этот тоже плюхнулся прямо в цель.

Очередной ее помидор в него не попал и благополучно шмякнулся об стенку, глаза Ливии мстительно вспыхнули. С возмущенным криком она кинулась на него, помидоры в ее подоле, расплющившись между ними, облепили обоих красной жижей. Джеймс, ухватив Ливию за запястья, заломил ей руки за спину, как вдруг она поцеловала его, и весь пыл потасовки перешел уже в нечто совсем иное. Она впивалась ему в губы острыми зубками, ее руки блуждали у него под рубашкой, царапая и гладя его тело, и вот уже его руки тянули вверх ее платье. Она оторвалась от его губ, успев произнести только:

— Да, Джеймс, сейчас! — И платье скользнуло через голову на пол.

Под платьем на ней ничего не оказалось, кожа все еще была влажная после ванны. Ее пальцы потянулись к пуговицам его брюк. И тут она направила его прямо внутрь себя — он погрузился так тепло, так непринужденно, как пальцами в оливковое масло. И приостановился, смакуя этот миг, а она, улыбнувшись, подняла руки, скользнув ими ему за шею. Лениво подняла одну ногу, обхватила ею его сзади, возбудив новую россыпь сладких ощущений.

— Ну вот… — радостно проурчала она, подставляя губы для очередного поцелуя.

Из соседней комнаты раздался нетерпеливый оклик:

— Гулд!

— Твою м…! — буркнул Джеймс. — Это мое начальство, чтоб его… — Высвободившись от нее, схватился за брюки. — Ах ты!..

Ливия прыснула.

— Ничего смешного! — прошипел он.

— Погоди, я счищу… Или нет… хватай полотенце. Пусть думает, что ты принимаешь ванну.

Она озирала полотенце, пока он в него оборачивался: