Онлайн книга «Резиновый бэби»
|
* * * Пробка сломалась напополам. Он внимательно прочитал этикетку. Принес другую бутылку. Я осторожно взяла бокал за тонкую ножку. Вино каталось по стеклу, оставляя масляный след. – Можно быть с вами откровенным? Я пожала плечами. – Я расскажувам про себя... У меня был брат-близнец. Он задохнулся при родах... То есть я оказался просто более активным, а он, видимо, джентльменом... Он пропустил меня вперед, а сам не успел. Вообще печальная история, с тех пор у меня ощущение одиночества постоянное. Гнетет оно меня днем и ночью. Я все время будто спрашиваю себя: почему я? И ничто никогда это ощущение не может изменить. Я даже пытаюсь жить за нас двоих. Но это не просто... Незавершенность какая-то и вина... Кажется, я мог бы тогда что-то изменить. Не мог, конечно, но сейчас кажется, что мог... Он замолчал и посмотрел в окно, потом повернулся ко мне. – Ну, что скажете, инженер человеческих душ? – Правду? – Конечно. – Не было у вас брата-близнеца. – А вы откуда знаете? – От верблюда... – Я хотел, чтобы вы меня пожалели. – Я вас пожалела. – Я просто хотел выглядеть... – Зачем? – Не знаю... – Больше не пейте. – Я отвернулась. – Я не пьян. – Я пойду, в конце концов, поймаю машину на улице. – Обиделись? – Нет. – Хорошо. – Он взял в руки телефон. – Ты где? Я видела, как на скулах у него появился румянец. – Давай. – Он совсем недалеко. Подъедет, тут же перезвонит. На улице вы сейчас вряд ли что-то поймаете. Тем более что машина уже близко. – Хорошо. – На самом деле я у родителей один. И как вы думаете, о чем я все время мечтал?.. Я мечтал о запретах. Я мечтал, чтобы мне сказали – нет, а мне все разрешали... Все что угодно. Я ждал, когда, в конце концов, мне скажут нельзя, а мне говорили – конечно, и умилялись. Всех друзей вечером загоняли по домам... Не мог же я шляться один... Мне давали денег, когда их ни у кого не было. Тогда у меня стали брать взаймы, и скоро мне стало казаться, что со мной дружат ради денег... Мне можно было одному на дачу, когда я только захочу, но со мной никто не мог поехать, потому что других не пускали... Даже пить было неинтересно... Все завидовали тому, какие у меня предки... А я думал, что им все равно... Вино кружило голову, музыка успокаивала. * * * Зазвонил телефон – он взял трубку и поморщился. – Дома... Я не буду это обсуждать... Да, не один. Повесил трубку и замолчал. – Я не люблю одиночества. Я, видимо, слишком неинтересный собеседник для себя самого. Опять ожил телефон. – Водитель? Он поднял глаза на меня, кивнул и не отвел взгляд. – Отлично! Я вскочила. – Не торопитесь, я вас провожу. Он держал пальто за воротник, а я никак не могла попасть в рукав, и когда наконец попала, он обнял меня, закрывая полы. – Мне сорок два... – выпалила я. – Хорошо. – Чего уж хорошего... – Все хорошо... Я растерялась, но только на минуту, потом быстро прошла к дверям. В подъезде, у лифта курил невысокий прыщавый подросток. – Здравствуйте, – вдруг сказала я, пряча глаза, голосом заведующей учебной части. – И вам доброй ночи! – Подросток, ухмыляясь, затушил бычок в банку из-под пива. Двери лифта плавно съехались, улыбка в брекетах вместе с подростком исчезли, и мы опять остались вдвоем. – Не нужно только со мной ехать. – Простите, что так все произошло. – Да уж... Дождь все еще колотил по городу. Я села, машина тронулась, брызнув водой, и медленно поплыла через ворота направо, а он все стоял раздетый у подъезда, в белой светящейся рубашке. * * * Ресторан в гостинице был вытянут вдоль фасада. Высокие потолки, резные двери, граненые зеркала. Завтрак подходил к концу, официанты гремели посудой, стаскивая ее в мойку. Народу – почти никого. В основном пары. На узкий балкон открывались французские двери, и он висел над набережной черным кружевом. Прирученные пальмы росли в огромных деревянных кадках. В подвесках ломалось солнце и рассыпалось зайчиками по лепнине, паркету и накрахмаленным скатертям. Запрыгал, светясь, телефон. Было плохо слышно и оттого приходилось кричать. Подруга на том конце провода удивилась: – Сколько там было комнат? – Не знаю. – Это, милая моя, такое новое поколение... Наследники! У них полно денег, у них нет чувства реальности, и большинство из них наркоманы. – Да ты что? – Ты заметила, что у него глаза не блестели? – Нет. В смысле – не заметила. – Но они у него точно не блестели... Поверь мне... Они не люди даже... – Да ты что? – Они как будто живут, а на самом деле спят. У них – все есть! А ты знаешь, как это, когда у тебя все есть? – Не знаю. – И слава богу, потому что это – конец. Ну представь себе на секунду... – Представила. Хорошо. – Дура! – Знаю. – Приставал? – Брось... – А что, в тебя вечно кто-то влюблен... – Не ври. – Правда. – Как говорила моя бабушка: «Я всегда была на любителя». – Тогда они все – любители. – Что-то ничего такого я и не замечала. – Да ты училась вечно как подорванная. – Мне казалось, что все... – Нет – ты училась, а все мечтали о тебе... – Я многое пропустила. – Думаю, еще не поздно. – Поздно, я замужем. Давно и счастливо. – Слишком давно и счастливо. – Ну ладно, пойду работать, а то сегодня ни строчки... – Опять как подорванная работаешь... Глупая ты. Все мимо тебя... Когда у вас премьера-то? Завтра? Ну, хотя бы завтра не упусти момент. – Хорошо. Я повесила трубку, посмотрела на Неву из стали, а потом на мальчика лет пяти, который накопал ложкой приличную яму в кадке под пальмой у моего стола. Его красивая мама неподалеку пила каппучино, и на ее верхней губе блестела белая пенка. Мальчик бросил ковырять землю и повернулся ко мне: |