Онлайн книга «Шуттовская рота»
|
— Я понимаю. Ну, хорошо, капитан. Вы опять сорвались с крючка. Надеюсь, что вы понимаете, какую массу удовольствия на самом деле я получаю от того, что мне приходится давать на этот счет кучу объяснений главному штабу. — Я вполне осознаю это, мэм, — ответил Шутт, стоически удерживаясь от улыбки, — и хочу сказать вам, что и я и вся рота высоко ценит усилия полковника, направленные нам на пользу. — Ну, уж лучше скажите мне, что этот ваш зверинец проявит свое уважение тем, что будет давать мне немного меньше поводов для подобных объяснений. Договорились? — Да, мэм. Я прослежу за этим. — Очень хорошо. Секира закончила. Передача оборвалась не сразу, и какое-то время Шутту казалось, что в последний миг на лице полковника появилась усмешка, которая исчезла чуть позже, чем все остальное изображение. * * * «Думаю, большая часть таких неожиданных ситуаций происходит всегда от того, что удачливые люди неизменно радуются собственному успеху. Что касается рассматриваемого случая, то следует вспомнить, что мой шеф появился в роте „Омега“, имея четкое намерение превратить ее в дееспособный отряд. Он планировал добиться этого, пробуждая в легионерах чувство собственного достоинства, и неустанно работал в этом направлении. Однако, когда его труды стали приносить вполне определенные плоды, могло показаться, что сам он уже полностью потерял уверенность в этом. Разумеется, темпы, с которыми шли изменения в роте, не были ровными. Оглядываясь назад, я думаю, что это лишь подтверждает тот факт, что не бывает более фанатичной преданности, чем у беспризорника, вновь обретшего дом. Тем не менее, зачастую чрезмерный энтузиазм легионеров доставлял куда большие неприятности, чем просто приводящие человека в отчаяние». * * * — …и наконец, я с радостью сообщаю вам, что капитал нашей компании значительно увеличился со времени моего последнего отчета. Я могу предоставить самую подробную документацию тем, кто захочет лично ознакомиться с данными, но, выделяя главное, скажу, что мы выросли восьмикратно, или, проще говоря, каждый доллар, вложенный в наш фонд на момент прошлого отчета, теперь превратился в восемь. В зале послышался легкий шелест голосов. Одни возбужденно обсуждали, что будут делать с полученным доходом, другие жаловались на то, что неосмотрительно использовали часть прибыли, полученной после предыдущего финансового отчета, и теперь получили гораздо меньше остальных. На периодические отчеты Шутта о деятельности финансового фонда собиралась вся рота. Независимо от того, были это незначительные сведения, которые можно было передать по системе связи, или же очень важные, которые следовало обсуждать с легионерами лицом к лицу, командир считал, что следует неизменно поддерживать открытый порядок ведения дел, и рота всегда присутствовала на всех заседаниях, прилежно вникая в каждое сказанное слово. Выждав некоторое время, пока реакция зала немного утихнет, он поднял руку, требуя тишины. — Хорошо, — сказал он. — Будем считать, что старые дела нами удачно завершены. Есть какие-нибудь вопросы или предложения, пока я не перейду к новым? — Да, сэр! Лейтенант Армстронг был уже на ногах, а его суровое лицо могло послужить эталоном исполнения классической команды «смирно». Капитан заметил, что некоторые легионеры начали посмеиваться и толкать друг друга локтями, но тут же прекратили, удивленные строгой выправкой лейтенанта, полученной им в регулярной армии. — Да, лейтенант? В чем дело? Несмотря на прозвучавший вопрос, лейтенант продолжал идти по залу настоящим строевым шагом, четко выполняя повороты, словно на учебном плацу. Подойдя к командиру, он остановился перед ним, вытянулся по струнке, торжественно отдавая честь, и застыл в этом положении, так что Шутт, все еще недоумевая, вынужден был ответить тем же. — Сэр! Рота попросила меня обратиться к вам от их имени с жалобой… сэр! Пока он говорил, все легионеры молча поднялись со своих мест и попытались принять позу, напоминающую уставную стойку лейтенанта. Командир избегал смотреть в их сторону, пытаясь понять происходящее, хотя и был захвачен врасплох их действиями. Что бы здесь сейчас не происходило, казалось, единодушие было общим. Что же, черт возьми, это могло значить? — Вольно, лейтенант… и остальные, тоже. Ведь это всего лишь наша обычная встреча для обмена информацией. А теперь, объясните же наконец, в чем дело? — Видите ли, сэр… рота не очень довольна той формой, которой вы ее снабдили. — Понятно. Каким именно ее видом? — Всеми видами, сэр. Нам кажется, что ей недостает расцветки. — Расцветки? Шутт не смог удержаться, чтобы не посмотреть на собравшихся. Все до единого, они усмехались, глядя на него. — Мне кажется, я не совсем правильно понял вас. Черный — официальный цвет формы всего Космического Легиона. И пока, во всяком случае, я не вижу никаких причин менять его, если даже мы и получим одобрение от главной штаб-квартиры… в чем я лично очень сомневаюсь. — Мы не хотим менять цвет нашей формы, сэр… а только просим разрешить нам добавить к ней что-нибудь для усиления оттенка. В частности… Лейтенант достал что-то из своего кармана и протянул Шутту. — …мы просим разрешения капитана носить эту эмблему как отличительный знак нашей роты… сэр! Эмблема была ярко-красного цвета и по форме напоминала значок бубновой масти. На ней блестящими черными нитками была вышита голова, увенчанная залихватски сдвинутым набок шутовским колпаком с колокольчиком. Пока Шутт некоторое время изучал этот клочок материи, в комнате стояла напряженная тишина. Затем, все еще не уверенный в своей способности говорить, он повернул ее к себе липкой стороной и прилепил на рукав собственной формы. А затем медленно поднял руку, приветствуя роту. Все, как один, легионеры тотчас отсалютовали ему в ответ… а потом помещение взорвалось приветственными криками. — Как вам это нравится, капитан? — Это нарисовала лейтенант Рембрант! Разве не прелесть? — Мы все принимали в этом участие… Окружив командира, легионеры тут же начали оживленно переговариваться, похлопывая друг друга по спине, прося помощь в процессе приклеивания эмблем на рукава формы. Та скорость, с которой этот процесс был реализован, подсказала командиру, что эмблемы были заготовлены заранее и каждый тщательно прятал их, пока им всем вместе не удалось удивить его. * * * Шутт сидел один в своей комнате, разглядывая кусочек красной материи, так неожиданно появившийся на рукаве его форме, когда дворецкий позволил себе нарушить его одиночество. — Вы это уже видели, Бикер? — Да, сэр. Если вы заглянете в свой шкаф, то найдете там этот знак на каждом своем мундире. |