
Онлайн книга «Девочки»
Bay! Вот это богатство! Я готова была ее расцеловать. — Обед за наш счет. Я всегда знала, что в Париже сбываются все мечты! Мне выдали костюм. Я буду банкой кускуса в витрине супермаркета. — Кускус на франк семьдесят дешевле! Готовится за пять минут! Вид у меня слегка дурацкий, ну да ладно… Зато утешу сестер, которые думают, что Париж — это очень далеко от Лиона. Мне не терпится сообщить им новость. — Всего два часа на ТЖВ! [15] Совсем недалеко! — сказала я им, когда уезжала. — Ты видела, сколько стоит билет?! — Ну… Ну найду я работу! Уж билет купить смогу, не волнуйся. И я сдержала обещание. Я нашла работу! Я раздавала бонусы на скидку от торговой марки кускуса и табуле, в двенадцати километрах от Парижа, в предместье, населенном в основном семьями иммигрантов из Магриба. Меня распирало от гордости. Я позвонила Коринне и Жоржетте. — Арабки ни за что не станут покупать кускус в консервах! Они готовят его сами! — Потому-то я там и работаю. — И как, продаешь? — Чтобы сделать мне приятное, две-три хозяйки покупают баночку… «На всякий случай, вдруг война, — так одна мне сказала. — Ладно уж, куплю твои консервы»… — Бедняжка… Очень тяжело? — Тебе платят процент? — Нет! Нет! Я на окладе! Это постоянная работа, без дураков! С зарплатной ведомостью и все такое! — кричала я в телефонную трубку. Только бы они опять не начали ныть. Прошло три недели, как я уехала из Лиона. Наше последнее собрание — это был ужас. Мы словно боялись грядущего катаклизма. И чувствовали, что больше не увидимся. — Да ладно вам, никто не умер! Подумаешь, два часа на ТЖВ! Мне хотелось приглушить общую грусть. У меня душа болела не меньше, чем у сестер, но решение было принято: я еду в Париж. Обе сестры только и делали, что ахали в телефонную трубку: Сибилла — парижанка! — Ты была в Лувре? — Нет еще. — Ты ходила в Орсе? — Нет еще. — Ты видела Эйфелеву башню? — Нет. — Ты ездила в Версаль? — Нет еще. Съездим вместе, когда вы приедете. — Ага! Так мы перекрикивались по телефону. Было решено: я буду приезжать домой раз в месяц, а они ко мне — на каникулы. — В Париж — на каникулы! Красиво живут ваши дочки, мадам Ди Баджо, — сказал мсье Онетт маме. С тех пор как умерла его жена, а сын стал педерастом и все соседи перестали с ним здороваться, мсье Онетт проникся к нашей маме симпатией. Кроме нее да Грымзы ему теперь не с кем и словом перемолвиться… «Мало нас осталось на улице Бон-Пастер. И то сказать, квартплата-то как выросла… Заметьте, какой-никакой отбор…» Раз наша мама прошла отбор по денежному критерию, значит, можно с ней и поговорить… Сама же мама ограничила общение до необходимого минимума. — Она с ними разговаривает? — Ну… старается как можно меньше, но куда денешься? Не может же она всю жизнь с ними собачиться, как-никак двадцать лет соседи… Бедной Жожо светило остаться одной с Пипи-Пьером и мамой… — Она все время плачет, — поделилась со мной Коринна. — Еще, чего доброго, завалит экзамен по французскому. Ты уверена, что хочешь снять квартиру? — Я? Да я видеть его больше не могу! Десять лет с ним выдержать, тот еще подарочек! — Он все-таки славный… — Я, что ли, прозвала его Пипи-Пьером? После этих слов я захихикала. До каникул оставалось девять дней! — Класс! — повторяли мои сестры, выходя из метро. Я не смогла приехать за ними на вокзал на машине: в пятницу мою «Пежо-205» угнали. — Кто угнал твою машину? — спросила меня мама по телефону. — Если б я знала, забрала бы ее назад! Она была припаркована под метромостом, рядом с моим домом. Знаешь, что мне сказали в полиции? — Что? — Это самая угоняемая модель в этом году. — Вот как? Уже и на угон машин есть мода? Мама была огорошена, как, впрочем, и я. — Если бы я вздумала угнать машину, уж точно не выбрала бы десятилетнюю развалюху с пробегом сто пятьдесят тысяч километров и таким кузовом, что свинью бы стошнило! — Слушай, а сиденья у твоей машины не джинсовые? — Да. — Ну вот, все понятно. — Ты думаешь, из моих сидений сшили штаны? Несмотря на угнанную машину, своей новой жизнью я была довольна. — Как же ты добираешься на работу? — Всего час на PEP. [16] — А что это такое? — Все равно что метро, только едет дальше. — Электричка? — Да нет, PEP.. Сложнее всего с обедом… — А вечером после смены твои хозяева тебя отвозят? Мама никак не хотела признать, что я выросла. — Ага, и одеяло мне подтыкают, когда я ложусь. Нет, вечером я беру такси. — Мне подумать страшно, что ты ездишь в метро в час ночи! — Да я все равно, наверно, скоро брошу. На такси вылетает столько же, сколько я зарабатываю за вечер… Найду что-нибудь другое. — Ты учиться-то успеваешь? — Да. — Думаешь, ты сможешь когда-нибудь на это жить? Я молчу. — А ведь ты могла бы преподавать. — Угум… Это у мамы пунктик «Если бы у меня была возможность, я бы так хотела быть преподавателем», — часто говорила она нам. Теперь мама довольна: Коринна хочет стать преподавателем философии. Уже с блеском окончила второй курс. Она снимет квартиру, получит преподавательский диплом. А Жоржетта хочет быть учительницей начальной школы. — Сибилла, может, и ты бы попробовала? Преподавать, например, математику! Это ведь не каждому дано! Ты могла бы и частные уроки давать — отстающих учеников так много! Мама гнула свое. Но я и слышать ничего не хотела. Я твердо решила: все, что угодно, но — Париж. |