Онлайн книга «Пловец»
|
Стол. На столе календарь, 1947 год. Радиоприемник, который передает сводку новостей по-английски и джазовую музыку. Эрвин Кристофер распоряжается выдачей медикаментов, ставит подпись под документами. Выносят ящики, капитан Джером считает их. Оживление, суматоха на складе Американского Красного Креста. – Машина моя взорвалась… – говорит Эрвин. – Как взорвалась? – А черт его знает! Утром еду, вдруг на меня несется портрет Сталина – трах! И дым… Я открыл капот, ничего не пойму… – Некстати… Тут кошечка одна на льду поскользнулась, я поднял ее. В семь придет с подругой к «Метрополю». Гостиница «Метрополь». Джером с двумя бумажными пакетами, в которых бутылки виски, апельсины, коробка конфет, идет с двумя молодыми женщинами. Черные пальто, фетровые шляпки. Длинноногие, стройные. Лица густо напудрены. Одинаковые мушки на щеках. Вид у обеих вызывающе вульгарный. Эрвин смотрит на них и глупо улыбается. В одной из женщин он узнает Анну Шагал. – Это мой друг Эрвин Кристофер. Терпеть не может женщин… Молодая женщина, стоящая рядом с Анной, хохочет, а потом говорит: – Я знаю один секрет… Даже мертвец проснется и захочет полакомиться, ам-ам, девочкой Тоней. Женщины засмеялись. – Я Тоня, а она Аня. Эрвин хотел что-то сказать, но промолчал, протянул руку Тоне, а потом Ане. Та явно не узнала его. Второй раз. – Девочки говорят, пойдем в клуб Чкалова. Там танцы, – предлагает Джером. – Ты хочешь танцевать, Эрвин? Эрвин продолжает смотреть на Анну, словно пытается увидеть в раскрашенной, хрипло хохочущей ту Анну, которую помнил, из-за которой совершил запрещенный выезд в Среднюю Азию… Которую всюду искал… И вот она… Неужели это она?! – Эрвин, очнись! Скажи: я не хочу танцевать! В клубе холодно. – Холодно стоять на улице, – говорит Тоня, – поехали ко мне на дачу. Берем мотор – и через сорок минут тепло. О’кей? Ярославское шоссе! Поселок Вишня! Едем! Заброшенная дача. Пустая комната. Рваные обои. На стене картина: копия боттичеллиевской «Рождение Венеры» без рамы. Разбитый диван, на котором уместилась вся компания. Стол, две бутылки виски, одна уже полупустая, апельсины, конфеты, ветчина в огромной американской банке. На полу у дивана – патефон с хрипящей пластинкой. Джером танцует с Тоней. Анна и Эрвин сидят. Молчат. Эрвин смотрит на люстру, где светит один плафон. В печи горят поленья. – Анна, вы поете? – Я?! Нет! Джером и Тоня выходят в соседнюю комнату. Джером держит партнершу в объятиях, ногой закрывает дверь. Потом выходит один и берет бутылку виски. – Мы там, вы здесь, о’кей? – О’кей! Когда Джером вышел, Анна посмотрела на Эрвина: – Давайте без слов, хорошо? Терпеть не могу слова… Анна встала, подошла к выключателю. Плафон на люстре погас. Анна расстегнула кофту, сняла лифчик, скинула юбку, подняла ногу, стянула чулок, потом вторую ногу освободила от чулка и абсолютно голая подошла к Эрвину. Они легли на диван. Из соседней комнаты раздались приглушенные стоны, женский визг, слова: «Джером, не убивай меня, Джером, не убивай… я умираю… ой, какой ты большой… моей птичке больно… ой, хорошо… еще, еще, еще… Джером… Птичке больно… ой, хорошо…» Анна улыбается. Эрвин смотрит на нее. Анна встает, берет со стола бутылку виски и несет ее к дивану: – Выпьем? Прямо из горлышка будешь? – Передает бутылку Эрвину. – А теперь, мальчик-тихоня, я буду тебя учить, как любить чужую тетю… Утром Эрвин проснулся от крика Джерома: – Они сбежали! Бляди! Эрвин широко раскрыл глаза. Увидел пустой диван, пустую комнату, оборванные обои, картину «Рождение Венеры» и срамные части Джерома, которые болтались на расстоянии вытянутой руки. Джером стоял и кричал: – Украли все наши вещи! Эрвин посмотрел на стул, на который вчера он и Анна сложили одежду. Стул стоит, одежды нет. – Сбежали?! – Бляди! Все унесли! – кричит Джером. Эрвин вскочил. Два голых американца выглядят смешно. На столе пустая коробка из-под конфет, апельсиновые корки. Нет банки ветчины, нет пальто, пиджака, брюк, сорочки, галстука, трусов, носков, туфель… Эрвин подошел к окну. Идет снег. Стоят каменные заборы. За ними дома, над крышами которых ни одного дымка. Поселок без людей. Видимо, это летняя дачная зона. – Как называется это место? Изо рта Джерома идет пар. – Не помню… Изо рта Эрвина идет пар. – Черт! – Не помню! А, да… Вишня! – Что же делать? Эрвин заглянул в соседнюю комнату. Там лежат на полу матрац, подушка, и больше ничего. Эрвин вернулся в первую комнату. Джером кружит по комнате. – Дрова на дворе! Видишь! – Пойду принесу! Эрвин открыл дверь и побежал по снегу голый. Джером смотрит на него в окно. Подняв десяток поленьев, брошенных кучкой в глубине двора, Эрвин бегом назад. Джером рассмеялся. Очень смешно видеть голого Эрвина с дровами. Входя в дом, Эрвин снял с гвоздя рваную соломенную шляпу. – Чем их зажечь? И зажигалку унесли? – Давай осмотрим дом, может, что найдем… Джером накинул на тело полосатый матрац, ходит в нем. Эрвин накинул кусок брезента. Под диваном обнаружили сандалии, зеленые от плесени. – Мне – шляпа, тебе – сандалии. Джером стал обладателем сандалий. Эрвин в шляпе, но босой. Они вновь встали у окна. – Дай сандалии, я похожу по поселку, буду кричать, может, есть тут кто живой… Джером скинул сандалии, вручил Эрвину матрац и выпустил его в поисковую экспедицию. Поселок Вишня. Каменные заборы. Снег по колено. В снегу видны только матрац, соломенная шляпа и слышен крик Эрвина: – Люди! Люди! Товарищи! Мелькнула собака. – Собака! Собака! Иди сюда… Собака смотрит на странного человека, побежала прочь. Эрвин побежал за собакой и упал в сугроб. Летом, видимо, здесь была глубокая яма, да и сейчас она глубокая. Выкарабкался. – Люди! Эрвин огляделся по сторонам. Одинаковые заборы, дома. Деревья. Все белое. Побежал назад. Не может найти «свою дачу». – Джером! Джером! Джером!.. Тишина. Падают хлопья снега. Эрвин понял, что заблудился. |