Онлайн книга «Рома, прости! Жестокая история первой любви»
|
— Ром! Я спросить тебя хочу… Только обещай, что ответишь честно! — Это в обмен на халявную жрачку? — Как тебе не стыдно! — Извини, я не прав… Что ты хотела спросить? — Скажи… Дома совсем плохо? Ромка весь напрягся. — Ты о чем? — Об истории с Максимом. О Юльке. О тебе. О вас. — Откуда ты… — От верблюда! Я задала тебе вопрос. — Ты что — следователь, и я обязан отвечать? Какое тебе до всего этого дело? — Нет, ты скажи, скажи, я тебя умоляю! Юлька доедает тебя?. — Ой, Алена! — Ромка схватился за голову. — Я с тобой, что ли, буду обсуждать свою семейную жизнь? — А с кем же? — Алена приблизила к нему свое лицо и почти зашептала. — Я знаю, что ты совсем один. С мамой ты ни о чем таком не говоришь, а. больше у тебя никого нет. Я все знаю… — Обо мне газеты сообщают, что ли? — Во-первых, я достаточно часто бываю у Юлиных родителей. А во-вторых… Дурак ты, Ромка, я же люблю тебя! Макс сидел в кресле у Риты дома и, уже второй час, сдвинув брови, внимательно слушал кассету с записью ее радиопередачи. Перед этим он прочитал семь ее статей. Отложив последнюю, он ничего не сказал, только строго так велел: «Ставь кассету!» Ритка сидела вся красная, напряженная и до крови кусала губы. Никогда еще она так не волновалась, ожидая оценку своего труда. Ей хотелось нравиться Максу во всем, ей хотелось, чтобы он увидел, какая она умная и талантливая. Нет, не хотелось: это было жизненно необходимо! Плевать, какие статьи и передачи на самом деле! Важно, как он будет думать о ней. Господи, когда же кончится эта пытка? Пошла конечная музыкальная отбивка. Макс протянул руку и нажал кнопку «стоп». Наступила тишина. — Не томи, Макс, скажи слово! Он с нежностью посмотрел на Риту: — Ты очень талантливая девочка. Умница моя, лапочка. Только… Можно я скажу? — Этого я и жду, — скрывая волнение, заулыбалась Рита. — Ты здорово пишешь, здорово… звучишь. Но, знаешь, почему у тебя все так закончилось? — Ну, почему же? — Тебе все, о чем ты писала или делала передачи, не было интересно. Поэтому ты с такой легкостью бросала темы… Ты — эмоциональная, но на минуту. Потом ты легко выбрасываешь из головы то, о чем с таким волнением только что говорила. Так ведь? Может, я сто раз не прав, но, как я понимаю журналистику, темой надо «заболеть». Ты же всегда была абсолютно здорова. Вот твой феминизм… — Не феминизм, — буркнула Рита, — а женская тема. — Какая разница? — отмахнулся Макс. — Большая! — упрямо твердила Рита. — Надоело каждый раз всем повторять! — Ну ладно, хорошо… Не о том речь. Вроде застряла на этом, дело пошло, так нет: при первой трудности все бросила и сбежала кропать «слоганы». — Не при первой, при сотой! — закричала Рита. — Я ж рассказывала тебе, меня съели, забодали… — А ты не съедайся! — тоже повысил голос Макс. — Как легко тебя забодать! Сразу — ах, ах, меня обидели, ручки вверх и демонстративно уходит. А хуже-то кому? Им? Тебе же самой! Упорства в тебе ни на грамм! Вот твоя проблема… Плюс отсутствие собственного интереса к какой-нибудь тематике… Ритка вдруг разревелась. Черт возьми, он так прав, этот мальчишка, этот пацан-второкурсник, сукин сын! Макс бросился к ней, обнял: — Риточка, прости, милая моя, не плачь, ну, я дурак, я ерунду порю, я ж ничего в этом не смыслю! Ритка оттолкнула его: — Заткнись, дитя. Ты прав. Только объясни, отчего ты такой умный. Откуда ты все знаешь? Макс улыбнулся и развел руками: — Элементарно, Ватсон! Я просто люблю тебя и вижу насквозь. Ты меня не обманешь, от меня не скроешься. И мы с тобой начнем все сначала, ладно? — Поздно уже мне сначала… — А вот этого чтоб я больше не слышал. Девчонка ты сопливая, нос утри! Ты у меня станешь борцом за свои права, ты у меня научишься быть энергичной. Ишь, пристроилась клерком! А талант, между прочим, это народное достояние! — Странно, — задумчиво обронила Рита. — Как я дожила до своих почтенных лет без тебя? Самое смешное, что в этот день у них ничего не было. После этого разговора они долго сидели обнявшись и молчали. И были самыми близкими людьми на земле. Труднее всего на свете было встать, разомкнуть руки и, глядя друг другу в глаза, сказать: «Пора!» Они тут же заговорили-забормотали, перебивая друг друга: — Когда увидимся теперь? — А ты еще сможешь прогуливать? — Ты скажи, когда? — Не раньше вторника… — С ума сойти, как долго! Я буду тебе звонить… — Каждый день, а то я с ума сойду! — А… как ты с Гошей? — Я думаю только о тебе. — Он не замечает? — По моему, нет… — Значит, он не любит тебя так, как я. — Может, это даже хорошо… Уже смеркалось. На фоне окна, дождливого вечернего неба застыли, прижавшись друг к другу два силуэта: мужчины и женщины. Рита увидела себя и Макса как бы со стороны, и тут в ее голове зазвучала любимая мелодия: «та-та-та-та-та» из «Мужчины и женщины». На сей раз она звучала для них, а не для Трентиньяна и Анук Эме. Рита зажмурилась от счастья. «Как давно этого не было!» — подумала она. Алена гнала машину так, словно они куда-то опаздывали. Роман молча сидел рядом. После ее признания он замолчал и с тех пор рта не открывал. Но в его глазах Алена заметила радостное удивление и надежду. На что? Ясно: на перемену в жизни! Пусть пока так, ничего! Потом он ее обязательно полюбит. Она все сделает для этого! Сердце Алены пело и ликовало. «Вы спрашивали меня, Татьяна Николаевна, могу ли я все бросить ради него? Да, могу. Только зачем, если можно просто разделить с ним мою жизнь? Ничего не лишаясь, а исключительно обретая. И зачем шалаш?.. Я имею право, я столько лет ждала! Оказывается — ждала… Да простит меня Сашка…» Как удачна эта Сашкина командировка в Тверь, как все здорово складывается! — Ведь мы поженимся? — выпалила Алена, бросая на Ромку нежный взгляд. — Да! — твердо ответил тот, и это было первое, что он сказал за последние полчаса. Юлька сидела в засаде. Засадой была заброшенная детская площадка напротив Ритиного подъезда, точнее, качели, расположенные точно перпендикулярно дверям. Сейчас Юлька на них тихонечко покачивалась, а в случае опасности (открывалась подъездная дверь) замирала, спрятавшись за толстым столбом, к которому крепилась правая часть качелей, и осторожно из-за него выглядывала. Дождик был довольно сильный и холодный, Юлька уже давно вся промокла и замерзла… Сколько она тут сидит, с тех пор как по-шпионски «довела» брата до этого дома? «Я дождусь! — упрямо подумала Юлька. — Не останется же он ночевать?» |