Онлайн книга «Террин из зайца»
|
Мюллер поморщился. – Знаете, кто последним пробовал вестфальский гороховый суп? Штирлиц знал. Но не подал виду. – Доктор Плейшнер! – сварливо сказал Мюллер. – И что с ним стало? Впрочем, ладно. Я попробую что-нибудь узнать. Я тоже люблю стейки из парагвайской или аргентинской говядины. Штирлиц осторожно кивнул. – Я всегда относился к вам с симпатией, Штирлиц, – сказал Мюллер. – Начальство вас недооценивает. А зря. Гамбургеры, говорите? Ну-ну… Группенфюрер затушил сигару. – Хорошо. Кстати, могу похвастаться хорошим уловом в роддомах. Гестапо, как правило, ловило разведчиц в роддомах, где во время родов они неизменно кричали на родном языке. Мюллер очень гордился своим нехитрым, но безотказным способом контрразведки. Штирлиц располагающе улыбнулся: – Кто теперь? – Две китаянки, вьетнамка, нигерийка и, представьте себе, одна русская. Штирлиц насторожился. Вчера, приехав к радистке Кэт, он нашел на месте ее дома развалины и почувствовал неладное. – Большая удача, – продолжал хвастаться Мюллер. – Русские мне давненько не попадались! «Так же, как англичанки, американки и француженки», – продолжил про себя Штирлиц. Всех рожающих разведчиц стран коалиции гестапо переловило еще в начале войны. Сейчас попадались в основном шпионки третьего мира. Кэт была единственной опытной радисткой, сумевшей предохраняться почти до конца войны. Но в середине забеременела и она. Рожать собиралась дома, невзирая на все опасности. Но судьба распорядилась иначе. – Вот, полюбуйтесь! – Мюллер нажал на столе кнопку. – Они здесь! Сзади хлопнула дверь и послышались шаги. Штирлиц напряженно обернулся. Между азиаткой и африканкой стояла Кэт. – Которая из них русская? – притворно спросил Штирлиц. – Посередине. – Мюллер, казалось, пропустил оплошность Штирлица мимо ушей. – Каковы результаты допросов? – закинул удочку Штирлиц. – Все, кроме русской, признались, – потер руки Мюллер. – Русскую придется отправить в гестапо. – Я как раз еду в ту сторону, – не раздумывая, сказал Штирлиц. – Могу подбросить. – Сделайте одолжение, старина! – обрадовался Мюллер. – А то, знаете ли, такси сейчас приходится ждать часами! – Никаких проблем! – Штирлиц отдал салют и холодно скользнул взглядом по фигуре Кэт: – За мной! У порога Штирлиц обернулся. Запоминается последняя фраза – это правило он соблюдал неуклонно. – Насчет шкафа я еще зайду, – сказал он. – Запомнил, запомнил, – не глядя на Штирлица, небрежно ответил Мюллер. Кэт тоже попрощалась с Мюллером и вышла в коридор. – Слушай меня, девочка! – тревожно произнес Штирлиц. – Слушай внимательно! Сейчас я довезу тебя до швейцарской границы… – Нет, – тихо сказала Кэт. – Ты себя провалишь… – Плевать, – ответил Штирлиц. – Если тебя отвезут в гестапо, ты все равно меня выдашь. – Не выдам… – Выдашь, выдашь. В гестапо раскалывают всех. Но сейчас речь не об этом… Штирлиц вывел Кэт из здания РСХА и распахнул дверцу машины. Сгибающийся от приступа кашля автоматчик с трудом открыл ворота и отдал честь. Штирлиц почувствовал рядом с собой вздох облегчения. – Нужно будет передать одну последнюю радиограмму. Рецепт вестфальского горохового супа. – Говори, – профессионально подобралась Кэт. – Я запомню слово в слово. – Говорить пока нечего. – Штирлиц свернул на Мариенштрассе. – Надеюсь, что рецепт будет у меня вечером. Ночью устроим радиосеанс. Потом я тебя увезу. – Ты сумасшедший, – прошептала Кэт. Штирлиц не ответил. Проехав пятьсот метров по Киршеналлее, он сделал несколько резких поворотов в разные стороны. Темно-синий автомобиль, не отрываясь, следовал за ними. «Хвост», – понял Штирлиц и нащупал в кобуре пистолет. Кэт почувствовала настороженность Штирлица. – Хвост? – тихо, одними губами спросила она. Штирлиц кивнул. Автомобиль приблизился и на светофоре встал рядом. Стекло опустилось. Штирлиц приготовился к худшему. Из автомобиля вылетел комочек жевательной резинки и прилип к щеке Штирлица, но тот не подал вида. Загорелся зеленый. Неизвестный преследователь резко рванул вперед и исчез в переулках. – Судя по манере езды, это шофер Бормана, – задумчиво сказал Штирлиц и отлепил жвачку от щеки. Там была записка. «Отварите небольшой кусок постной свинины… В 14.00 на Александерплац». Больше ничего. – Пойдешь? – тревожно спросила Кэт. Штирлиц с трудом удержался от резкости. Манера Кэт заглядывать через плечо в чужие документы всегда его раздражала. Но сейчас ей нелегко. Штирлиц смягчился. – Заедем в детский дом, – сказал Штирлиц. – Возьмем пару-тройку малюток. Для большего правдоподобия. Детский дом располагался на самой окраине Берлина. Ехали молча. – Побудь в машине, – сказал Штирлиц, припарковав автомобиль под раскидистым кустом жасмина. Кэт с трудом сдерживала слезы. – Все будет хорошо, – постарался успокоить ее Штирлиц. Кэт отвернулась. Штирлиц вошел в неприметное серое здание и сунул служебное удостоверение под нос смотрителю. Тот молча щелкнул каблуками, отскочил в сторону и сделал приглашающий жест. Штирлиц последовал по коридору к обитой красно-коричневым дерматином двери. – Прошу! – Охранник распахнул дверь. В комнате было десятка два детей младшего ясельного возраста. Шум сразу же прекратился. Смышленые черные и желтые мордашки как по команде повернулись к вошедшим. «Дети шпионов, – с неожиданной грустью отметил Штирлиц. – Отнятые у отрожавших свое радисток. Все-таки третий мир развивается очень динамично. Китай скоро себя покажет…» Штирлиц нахмурился: – Я, конечно, не расист, – начал он издалека. – Вас понял! – немедленно отозвался охранник. – Прошу сюда! В другой комнате было всего двое мальчиков. – Один мальчик немецкий, – сказал охранник. – Второй, наоборот, русский. Стараясь скрыть радость от неожиданной, невероятной удачи, Штирлиц выдержал паузу. – Откуда здесь немецкий мальчик? – строго спросил Штирлиц. – Взбунтовался солдат, – пояснил охранник. – Пришлось мерзавца пристрелить, а ребенка забрать в приют. – Мальчишки, кажется, подружились. – Я беру обоих, – сказал Штирлиц. – Тем более если вы считаете, что они подружились. |