Онлайн книга «Ледяная трилогия»
|
К Ольге подошел невысокий сутулый блондин в очках, с хрящеватым носом и сильно оттопыренными ушами. Мутно-синие глаза его спокойно смотрели сквозь круглые толстые линзы. – Новенькая? – спросил он. – Где я? – Ольга заметила маленький белый номер у него на плече серой спецовки: 77. Скосила глаза на свое левое плечо. Там тоже стоял номер. В камере она не заметила его. – 189, – прочитал вслух очкарик и показал костистым пальцем в дальний конец помещения. – Ты вон с тем высоким парнем? Американка? Ольга увидела Бьорна, снимающего с крюка мертвую собаку. Он махнул ей ручищей в резиновой перчатке, отложил инструмент и двинулся к ней по проходу. Короткий брезентовый фартук был ему явно мал. Бьорн в нем выглядел нелепо. И именно этот короткий фартук, подбрасываемый здоровенными коленями Бьорна, вдруг по-настоящему разбудил Ольгу. Глаза ее наполнились слезами, она бросилась Бьорну на грудь и разрыдалась. Бьорн неловко обнял ее, стараясь не касаться резиновыми перчатками, испачканными в собачьей крови. – Ладно, поговорим позже. – Очкарик мягко похлопал Ольгу по вздрагивающей спине, глянул на большие часы на стене. – Скоро обед. Пусть она пока с тобой побудет. Бьорн кивнул. Очкарик успокаивающе показал ладонь камере наблюдения и отошел. Ольга всхлипывала, уткнувшись лицом в солнечное сплетение Бьорна. Его спецовка пропахла по́том и мертвечиной. Работающие сочувственно поглядывали на обнявшихся. Успокоившись, Ольга вытерла глаза рукавом своей спецовки. – Ты проспала двое суток. – Бьорн смотрел на нее сверху. На скуле у него был небольшой синяк. – Они били тебя? – Ольга потрогала синяк. – Нет. Это об стол. Когда падал. Ты в порядке? – Очень! – Ольга зло посмотрела по сторонам. – Что это? – Пойдем, я тебе все расскажу. – Что они все делают? – Она увидела кровь на его перчатках. – Мерзость какая… Это что – собачий мясокомбинат? – Почти. Я здесь со вчерашнего вечера. – Почему? – Проснулся раньше. Бессонница… – попытался пошутить он и покосился на камеру наблюдения. – Пошли ко мне. Здесь весьма болезненные штрафные санкции за простой. Он провел Ольгу к своему рабочему месту. На его металлическом столе лежал труп собаки – беспородной, черно-рыжей, со старыми, сточившимися и пожелтевшими клыками, отвислыми сосками и полуприкрытыми остекленевшими глазами. Судя по инею, выступившему на свалявшейся шерсти и когтях собаки, она была слегка заморожена. Слабый запах псины и дохлятины шел от нее. Кожа собаки была надрезана на лапах и на животе. Это сделал коренастый белобрысый парень за соседним столом. Так он надреза́л каждый труп. Бьорн взял специальный электронож и стал старательно и не очень ловко обдирать собаку. Дохлятиной запахло сильнее. – Фу… – отвернулась Ольга. – Вон респиратор, – показал Бьорн. Ольга сняла респиратор с крючка, надела: – А ты? – Пока не надо, – мотнул головой Бьорн. – Так говорить легче. – Где мы? – промычала Ольга сквозь новенький китайский респиратор. – Не знаю. Говорят, что под Глыбой. – Подо «Льдом»? – Да. – Кто говорит? – Те, которые здесь. – Они кто? – Такие же, как и мы. – Их тоже… простукивали? – Да. И они тоже в свое время зашли на сайт этого Майкла. А дальше – все, как у нас. Приехали сюда бороться со злом. В общем, не только мы с тобой оказались идиотами… – А почему… – Ольга смотрела на собачью кожу, с треском слезающую с ноги трупа, – ты… то есть… они… почему, почему, почему это?! – Что? Почему мы здесь? Это вопрос не ко мне. – Почему это? Зачем эта гадость?! – Зачем обдираем собак? Потому что из их кожи вон в том конце цеха женщины нарезают ремешки. Которыми потом где-то привязывают лед к рукояти. Так получается ледяной молот. – Откуда ты это знаешь? – Ну, я же провел ночь среди товарищей по несчастью. – А… а почему я так долго спала? – Ольга сняла респиратор, который мешал ей говорить. – Ты уже спрашивала, – серьезно ответил Бьорн. – Вот что, надевай перчатки и помогай мне. – Я не буду делать это дерьмо! – Они бьют током. И не дают есть. И пить. – Да, – вспомнила она, – я пить хочу. – Там в углу – питьевая установка. Ольга посмотрела на камеру наблюдения. – И что теперь? – негодующе спросила она. – Подонки! Мне же послезавтра надо быть с контрактом в Филадельфии! Меня уволят! Бьорн горько усмехнулся: – По-моему, нас уже уволили. Из числа живых. Ольга внимательно посмотрела на него. – Что нам делать? – спросила она. – Обдирать собак, – серьезно ответил он. – И не делать резких движений. – Что? – гневно прищурилась она. – Резких движений?! Да я их уничтожу, этих гадов! Она показала кулак вращающейся камере наблюдения и громко выкрикнула: – Fuck you! Камера мгновенно уставилась на Ольгу. Работающие замерли. Наверху, на небольшом выступающем из стены балконе, бесшумно открылась дверь. Из нее вышел китаец в униформе. Скрестив руки на груди, уставился на Ольгу. Две боковые двери тоже открылись. В них возникли охранники. Губы Ольги задрожали от гнева. Но Бьорн руками в перчатках, испачканных собачьей кровью, схватил ее запястья: – Ольга! Мертвая холодная кровь заставила ее оцепенеть. – Ольга. Она перевела взгляд на Бьорна. Но губы ее по-прежнему кривились ненавистью. – Убить нас им ничего не стоит, – произнес Бьорн. – Пойми это. Она сверлила Бьорна взглядом. – И еще пойми: все это серьезно. Она посмотрела на китайцев. Те неподвижно уставились на нее. Бьорн бережно вытер ей запястья бумажной тряпкой. И стал надевать новые перчатки на ее руки: – Иди попей. И возвращайся ко мне. Крепыш, делающий надрезы на трупах, сочувственно подмигнул Ольге и Бьорну. Снял с крюка очередной труп и шмякнул его на стол перед Ольгой. Это была сука с клочковатой серо-бурой шерстью. Ольга посмотрела на ее заиндевевшие соски. Перевела взгляд на конвейер. На крюках висели только суки. – А почему… они все суки? – рассеянно спросила она. – Никто не знает. – Сняв респиратор и отерев рукавом пот с веснушчатого лба, крепыш с полуусмешкой смотрел на Ольгу. – Даже старожилы. |