Онлайн книга «Ледяная трилогия»
|
– Хочется? – опустошил свой бокал Лапин. – Ага. Я всегда, когда прикалываюсь, травы хочу. – А тут… нельзя достать? – оглянулся Лапин. – Я тут всего второй раз. Никого не знаю. – А я первый. – Правда? Ты по-деловому на «Ленинград», да? – Ага. Узнал случайно, что они тут зажигают. И приехал. Лапин закурил. – Ничего место, а? – осматривалась Илона. Быстро хмелела. – Большой зал, – потер грудь Лапин. – По-крутому, а? Блин, как покурить хочу! Слушай, ты при бабках? – Вроде. – Давай в одно место поедем. Там всегда есть. Много чего. Только это не близко. – Где? – В Сокольниках. – А чего там? – Там просто хата съемная. И друзья живут. – Ну чо, поехали. – До свиданья, наш плюшевый Мишка! Илона встала, потянулась. Лапин взял ополовиненную бутылку. Они двинулись к выходу через танцующую толпу. В гардеробе получили одежду. Вышли в полутемный проход с грубыми стенами из сваренных стальных кусков. Здесь маячили редкие фигуры. – Уаах! Холодно… – Илона поежилась. Пошла вперед. Лапин обнял ее. Грубо и неловко притянул к себе. – Нежности? – спросила Илона. Лапин стал целовать ее тонкие холодные губы. Она ответила. Свободной рукой он сжал ее грудь. Бутылка выскользнула из другой руки. Разбилась возле их ног. – Блин… – вздрогнул Лапин. – Ауч! – посмотрела вниз Илона. Лапин рассмеялся: – Стекло во множественном числе… а по-русски – вдребезги. – Гуляем? – спросил какой-то парень. Сидел на корточках у стены. Курил. – Давай новую возьмем? – дохнул ей в ухо Лапин. – Хватит! – Илона с силой наступила темно-синей платформой на осколки. Осколки хрустнули. Она взяла Лапина за руку. Потянула к выходу из прохода: – Шампанское – штука хорошая. Но там будет круче. Лапин задержал ее: – Подожди… – Чего? – остановилась она. Он обнял ее. Замер, прижавшись. Они постояли минуту. – Холодно, – тихо усмехнулась Илона. – Подожди… – Голос Лапина задрожал. Она замолчала. Лапин прижался к ней и вздрагивал. – Ты чего? – Она слизнула языком слезу с его щеки. – Так… – прошептал он. – Чего, кумарит, что ли? Он отрицательно покачал головой. Шмыгнул носом: – Просто… как-то херово. – Тогда поехали. – Она решительно взяла его за руку.Любка 23.59. Квартира Андрея. Кутузовский проспект, д. 17 Спальня со светло-сиреневыми стенами. Широкая низкая кровать. Приглушенная музыка. Полумрак. Голая Николаева сидела на голом Андрее. Ритмично покачивалась. Грудина у Николаевой была перевязана шелковым платком. Но обе груди были свободны. Андрей курил: 52 года, полный, толстолицый, с залысинами, с волосатой грудью, татуированным плечом и короткими пухлыми пальцами. – Не спеши, не спеши… – пробормотал Андрей. – Хозяин барин. – Николаева стала двигаться медленней. – Грудь у тебя клевая. – Нравится? – Ты ничего с ней не делала? – Нет, что ты. Все мое. О-о-о… сладкий хуище какой… – Достает до кишок? – Он выпустил дым ей в грудь. – Ох… еще бы… ой… Жаль, что сегодня в попку нельзя… – Почему? – Бо-бо. – Геморрой? – Да нет… ой… последствия… ой… аварии… – Как же ты так приложилась? Под машину попасть… ой, бля… надо же умудриться… я дорогу когда перехожу, раза четыре оглянусь… ой, не спеши… – О-о-о… класс… о-о-о… Андрюш… о-о-о… ай! – Не спеши, говорю. Николаева взяла себя за бедра. Опустила голову. Тряхнула волосами. Осторожно двинула задом. Потом еще. Еще. Андрей сморщился: – Ой, бля… уже… Алька, сука… я же говорил – не спеши! Щас брызнет! Нет! Сдави, сдави там! Блядь! Слезь! Ну, на хуй так вот делать по-подлому? Николаева моментально спрыгнула с него. Схватила одной рукой его обтянутый презервативом член. Другой сильно нажала в промежуток между анусом и яйцами: – Извини, Саш… то есть… Андрюш… – Сильней, сильней дави! Она нажала сильнее. Он застонал. Дернул головой. – Теперь отвлеки, отвлеки, на хуй… – Как, Андрюшенька? – Ну, расскажи чего-нибудь… – Чего? – Ну, смешное чего-нибудь… давай, давай, давай… – Анекдот? – Что-нибудь… ой, бля… давай, давай… – Я не помню анекдоты… – Николаева почесала бритый лобок. – А! Вот заебательский случай, мне Сула рассказывала. Ее мужик один в пятнадцать лет к себе домой привел, трахнуть хотел, а она не давала, типа – девственница и все такое. Он возился с ней в постели, возился, хуй аж дымится ну там часа два, а она все ноги не разводит. Потом он говорит: давай в попку тебя трахну. Н у, давай. Подставила ему. Он как ввел, так сразу и кончил – терпеть уже сил нет. А спермы там – до хуя! Как полилась внутрь, как будто клизму сделали. Он отвалился. А Сула, представляешь, сразу встала, присела и на персидский ковер ему насрала! Пока он еблом щелкал, оделась и – деру! – Ой, бля… Аль, давай… я все равно не могу… – Щас, милый. – Она села на него. Ввела член во влагалище. Стала быстро двигаться. Взяла рукой яйца. – Да… да… вот… – забормотал Андрей. Замер. Сжал кулаки. Выкрикнул. Стал бить Николаеву кулаками по бокам: – Да! Да! Да! Она закрывалась руками. Двигалась. Взвизгивала. Андрей перестал бить. Руки его бессильно упали на кровать. – Ой, бля… – Он потянулся к пепельнице. Взял недокуренную сигарету. – Как? – Николаева облизала его розовый волосатый сосок. – Ой… – Он затянулся. – Аж искры из глаз… – Ты такой классный… – она гладила его плечи, – такой кругленький… как Винни-Пух. А член – ваще. Я сразу кончаю. Он усмехнулся: – Не пизди. Налей вина. – Силь ву пле. – Она протянула руку. Вынула из стеклянного ведерка со льдом бутылку белого вина «Pinot Grigio». Налила в бокалы. |