Онлайн книга «Ледяная трилогия»
|
– Нет проблем, мадам. – Комар распечатал новый шприц. Вика высыпала в столовую ложку белый порошок из пакетика, добавила воды, вскипятила ложку над свечой. Комар набрал из ложки в шприц полупрозрачной жидкости. Илона сама перетянула себе жгутом предплечье. Села напротив Комара. Протянула руку. На сгибе виднелись редкие следы от инъекций. – Илон, так я не поняла, они все старое давали? – закурила Вика. – Не, не только… – раздраженно сжимала и разжимала кулак Илона. – «Вот будет лето, поедем на дачу. Лопату в руку, хуячим, хуячим»? Да? – Да, да, да… – зло бормотала Илона. – А мне нравится у них: та-та-та… кто-то колется, я лично – бухаю, но могу ускориться. Комар не торопясь нашел место: – М-да, рыбка, хорошо, что ты не злоупотребляешь. – Чо я, дура, что ли? – нервно усмехнулась Илона. – Кто вас, женщин, разберет! – Игла вошла в вену. Лапин улыбался. Потянулся. Повел плечами: – Все-таки… это совсем другое… – Чего другое? – спросила Вика. – Speedball? Конечно! Круче, чем простой герыч! – Круче. Но не люблю, когда пиздят: speedball, speedball, а сами ни хуя не пробовали… Много у нас разных… ну… посредственных людей… бездарей… – Почему? – довольно улыбнулась Вика. – Потому что каждый мудак хочет быть умнее, чем он есть на самом деле. Умнее и авторитетнее. Все прутся от своего авторитета, только об этом и думают. Как будто главная задача человека на земле сводится только к достижению положения в обществе любой ценой, пусть даже ценой чужих страданий. Вика переглянулась с Комаром. – Да. Уж чего-чего, а страданий у нас – хоть жопой ешь… – Комар с улыбкой вводил дозу в вену Илоны. – Ой… – Она закрыла глаза. Согнула руку в локте. Закашляла. Вика протянула Комару исколотую руку: – Тут есть еще местечко. – Только в лоб не дыши. – Прости, Ком. Илона потянулась: – Класс! Она поцеловала Лапина. Он неуклюже обнял ее. – Ком, только не спеши. – Вика смотрела на иглу. – У меня зрачки широкие? – Илона склонилась над Лапиным. – Да, – серьезно ответил он. – Красивые? Какой цвет? – Что-то… такое… знаешь… – в упор и внимательно смотрел потеющий Лапин, – это вот что… это есть такие шары… знаешь, китайские шары равновесия… их надо перекатывать в одной руке, они из разных драгоценных камней делаются, типа яшмы там, и когда такой шар… шар цинь или цань, кажется, цинь… вот… и один шар там лежит, то из него течет такая энергия, биоэнергия, и там еще электрические накопления, все это вместе… и еще энергия камня, мы же очень мало знаем про энергию камней, камни охуительно древние… но когда-то они были мягкими, как губка, а потом уже под действием времени окаменели и стали настоящими камнями, а в них накоплена такая невъебенная информация, что это как суперкартридж такой… там записано до хуй… то есть до хуя всего, про все… разные события, разные люди, все, что происходило, все есть в камнях… и компьютеров не надо, только умей пользоваться камнем, найди к нему подход… нормальный компетентный подход… и тогда все будет пиздец, человек станет властелином мира. – У тебя верхняя губа классная. – Илона счастливо коснулась пальцем его губы. Песок 12.09. Склад торговой фирмы «Каргос». Новоясеневский проспект, д. 2 Большой полукруглый ангар, множество ящиков и упаковок с продуктами питания. На четырех упаковках с овощными консервами лежал метровый лист толстой фанеры. Вокруг листа на ящиках сидели и курили: Володя Солома – 32 года, среднего роста, плотного телосложения, брюнет, хмурое, малоподвижное лицо с маленьким сломанным носом, короткая дубленка. Дато – 52 года, пухлый, маленький, лысый, с круглым, всегда усмехающимся лицом, белый плащ нараспашку, белый свитер тонкой вязки, шелковая бежевая рубашка с высоким воротом, брюки белой кожи, золотые часы «Tissot», золотой браслет, золотой перстень с рубином. Хмелев – 42 года, среднего роста, худощавый, шатен, лицо худое, узкое, спокойно-озабоченное, серо-стальная куртка, синяя тройка, белая рубашка, голубовато-красный галстук. Зазвонил мобильный Хмелева. – Да. – Он приложил его к уху. – Подъехали, – сообщил голос. – Сколько? – Шесть… семь человек на двух машинах. – Значит, пропусти только Слепого и пару быков. – Понял. Дато кинул окурок на бетонный пол. Наступил лакированным черным ботинком: – Они вдвоем не дотащат. – Это их проблема, – пробормотал Хмелев. – Чего, по-нормальному? – шмыгнул носом и встал Солома. – По-нормальному, Вова, – шлепнул себя по пухлым коленям Дато. Дверь отворилась. В ангар вошел Гасан Слепой : 43 года, маленький, щуплый, смуглый, лысоватый, горбоносый, в черном кожаном пальто. Вслед за ним с трудом вошли двое крепышей с увесистым металлическим кофром. Дато встал. Шагнул навстречу Гасану. Они обнялись. Дважды коснулись щеками: – Здравствуй, Дато. – Здравствуй, дорогой. Двое опустили кофр на пол. – Ставьте сюда. – Дато показал маленькой пухлой рукой на фанеру. Двое подняли кофр. Поднесли. Поставили. Фанера треснула. Но выдержала. – Садись, дорогой, – кивнул Дато. Солома придвинул к ногам Слепого ящик с макаронами. – Дато, пусть все уйдут. – Слепой расстегнул пальто. – Почему, дорогой? – Есть базар. – Это мои люди, Гасан. Ты же знаешь их. – Я знаю их, Дато. Но пусть они уйдут. Дато переглянулся с Хмелевым. Тот кивнул. – Хорошо, дорогой. Сделаем, как ты хочешь. Идите, подышите. Хмелев, Солома и те двое вышли. Гасан опустился на ящик. Устало потер щеки. Дато стоял молча. – Я передумал, Дато, – проговорил Гасан. – Не понял. Что ты передумал? – Я не продаю. – Почему? Гасан сцепил замком руки. Тронул большими пальцами кончик острого горбатого носа: – Так… не продаю. И все. Дато усмехнулся сильнее обычного: – Я не понимаю тебя, Гасан. Почему ты не продаешь? Цена не устраивает? Ты хочешь больше? |