Онлайн книга «Ледяная трилогия»
|
– Мне Шакро пушку к башке дважды приставлял. Тогда, в Дагомысе, и после свадьбы. Он про блондинов от Аверы слышал. – От Аверы? – усмехнулся Гасан. – Авера в земле. – Он на Шакро наезжал, тот был ему должен еще по «Тибету», – приподнял голову Апельсин. – И тогда прогнал ему про блондинов и про лед. Говорит: вот маза кусошная, бери. Нарубишь – отдашь. – И что, Шакро велел тебе у Гасана зацепить? – спросил Гасан. – Шакро хочет мазу взять на лед. – Чего? – усмехнулся Дато. – Ты что, падло, гонишь? Аверу же завалили, какой, бля, долг, какой «Тибет»? – Он и без Аверы хочет. Бля буду, Дато. Мне пацаны его терли, он голый щас, они с Рыбой в плохих, а на тебя навалятся. – И мазу возьмут? – улыбался Дато. – Хотят взять. – По-грубому? Без терки? – Он мне сказал: давай дерни порцию, я посмотрю. Не дернешь – завалим. – И чего ему смотреть? – Ну, как ты напаришься. Дато потушил окурок. Встал. Подошел к Апельсину. Сунул руки в карманы. Качнулся на носках. – М-да… Ты, пес, совсем взбесился. Совсем понятие потерял. Он кивнул Пеке. Тот снял с огня кастрюлю. Лом прижал ботинком голову Апельсина к голубоватому мраморному полу. – Бля буду, Дато… Гасан… клянусь… – бормотал Апельсин. Пека сел ему на ноги. И стал лить кипяток на спину. Апельсин заревел и задергался. Лом и Пека навалились на него. – Правду, пес, правду, – качался на носках Дато. – Клянусь! Клянусь! – рычал Апельсин. Пека плеснул ему на спину. Апельсин забился. – Правду, правду. – Дато! Не надо! – закричала Наташа. – Правду, пес! – Клянусь! Клянусь! – На рожу плесни ему, – посоветовал Гасан. Пека плеснул Апельсину на голову. Он завыл. – Не надо, Дато! Оставьте его! – кричала Наташа. – До тебя, крыса, дойдет дело! – Дато пнул ее ногой. – Говори, а то сварим как рака. – Гасан спокойно смотрел на дергающееся тело Апельсина. – Шакро мазу хочет взять на лед! – прорычал Апельсин. – Не пизди, басота! Не пизди, басота! Не пизди! Не пизди! – Дато стал бить его ногой по лицу. – Крысятник… – сплюнул Гасан. – Лей ему на яйца! Пека и Лом стали стягивать с Апельсина штаны. – Дато! Дато! Дато! – кричала Наташа. – Молчи, крыса! – Дато, не надо, не надо! Я все скажу! – кричала Наташа. – Молчи, крыса! – Пусть скажет, Дато. – Гасан подошел к Наташе. – Скажи правду. – Все скажу, не надо! Дато сделал знак Пеке. Тот перестал плескать кипяток на Апельсина. – Говори, сука. Наташа вытерла свободной рукой нос. Всхлипнула: – Врет он все. Это не Шакро. Это я. Дато смотрел на нее: – На хера? – Ты меня все равно бросишь. Как Женьку. Я знаю про твою эту… балерину. А я… а у меня… вообще ничего нет. Мать при смерти. – И чего? – Ну… хотела бабок срубить… просто… – И его подбила? Она кивнула. – За сколько? – Пополам. Дато перевел взгляд на Гасана. Тот молчал. Наташа всхлипывала. Апельсин стонал на полу. Дато глянул на Апельсина: – Переверните его. Пека и Лом положили его на спину. Дато присел. Заглянул в серые глаза Апельсина: – Правда. Выпрямился. Гасан протянул руку. Дато хлопнул по ней ладонью. Облегченно выдохнул: – Пошли перетрем. Они вышли в соседнюю комнату. Здесь был полумрак. И стояло много дорогой мебели. – Я так и думал, что это не Шакро. – Гасан зябко потянулся. Сцепил худые пальцы. Треснул ими. – Мазу, блядь! – Дато нервно усмехнулся. Открыл бар. Достал бутылку коньяка. Налил себе. Выпил. – Каждая басота, блядь, только и ждет, чтоб меня с Шакро стравить. Шакалы, блядь! – Он слышал просто… может, от Аверы, от пацанов его… может, от Дырявого… – Слушай, Гасан, а почему все в курсе? Почему каждый клоп, блядь, знает про лед? – Ты у меня спрашиваешь? – А у кого мне спросить? У Аверы? У Жорика? Они, бля, червей кормят. А ты живой. – Ты тоже живой, брат, – серьезно посмотрел Гасан. – Мы оба живые. Пока. – Пока что? – Пока понимаем, что в гробу карманов нет. Дато отвернулся. Отошел к окну. Покачался на носках. Гасан подошел к нему. Положил руку на плечо: – Ты меня знаешь, брат. Мне чужого не надо. Мне своего на порошок хватает. Дато смотрел в окно на вечернюю Москву: – Говно! – С ними что-то делать надо, брат. – Что-то… – качнулся на носках Дато. – Что-то, блядь… Он резко повернулся. Пошел на кухню. Гасан неторопливо двинулся за ним. В углу кухни возвышался массивный белый холодильник «Bosch». Дато открыл морозильную камеру. Она была завалена продуктами. Он стал выкидывать их на пол. С сухим стуком они падали на мрамор. Под продуктами лежал большой куб льда. Дато злобно посмотрел на него: – Потому что я никогда не жру ничего мороженого… да, сука? Он приблизился к Наташе. Она всхлипывала. Отвернулась. – Надежное место, да? – мрачно смотрел Гасан. – Ну почему бабье такое, блядь, умное пошло? – Дато шлепнул себя по ляжкам. – Не понимаю, что творится! – Эмансипация, – неожиданно произнес Пека. – Чего? – повернулся к нему Дато. – Ну… это когда у баб с мужиками равные права, – пробормотал Пека. Дато внимательно посмотрел на него. Повернулся к Гасану: – Давай ящик. Гасан достал мобильный. Позвонил: – Подъезжай. Через несколько минут в квартиру вошли двое с кофром. Надели резиновые перчатки. Переложили куб льда из морозилки в кофр. И осторожно унесли кофр. Дато налил себе водки. Выпил залпом. – Так. Апельсина – на помойку. Апельсин дернулся изо всех сил. Закричал что-то нечленораздельное. Пека и Лом навалились на него. Лом накинул удавку на толстую веснушчатую шею Апельсина. Наташу вырвало. Голова ее бессильно повисла. |