Онлайн книга «Первый субботник»
|
Саламатин отодвинул рукав ватника, посмотрел на часы: – Четверть девятого. Все не начнем никак. – А что делать будем? – Листья сгребать. С газонов у проходной. – На свежем воздухе… хорошо… – Конечно… так… Прохорова нет… ну, ладно. Ждать больше не будем… пошли, Миш. Они зашагали к проходной, вслед за бригадой. Саламатин зевнул, выпустил дым: – А ты что так оделся чисто? Прямо, как на парад. Мишка пожал плечами: – Ну, а что. Ничего особенного. – Но куртку-то зачем пачкать? Хорошая куртка. – Обыкновенная. Бригадир засмеялся, обнажив крупные прокуренные зубы: – Да… вот что значит – новое поколение. Я б такую куртку на выходной берег… Подошли к проходной. Одетый в черную форму вахтер запирал ворота. – Семеныч, выпусти нас! – весело крикнул Саламатин. – Идите через вертушку. Я уж запирать за вами устал. Щас только твои проползли. – Егорыч! – раздалось сзади. – Помоги! Мишка и бригадир обернулись. Ткаченко с Зигуновым несли грабли и рукавицы. – А вы что, пупы надорвали? – шагнул к ним бригадир. Мишка подошел к Зигунову, тот сунул ему стопку рукавиц. Саламатин протянул руку к граблям, распустившимся веером на плече Ткаченко, но тот уклонился: – Да шучу, Егорыч. Чего тут нести. – Все хорошие? Ломаных нет? – Нет, нет… – Ну, иди вперед. Бригадир пропустил Ткаченко. По очереди прошли через поскрипывающую вертушку. На улице ждала бригада. – Во, Сашок самые новенькие выбрал… – Семейный, сразу сообразил. Ткаченко снял грабли с плеч: – Разбирайте… Мишка стал раздавать рукавицы. Творогов постучал граблями по асфальту: – Нормально… Такими и целину пахать можно… – Откуда начинать, Егорыч? Саламатин огляделся, махнул рукой на левый газон: – Вот наш. – А правый? – А тут насосники будут убирать. – Ясно… Усеянный опавшей листвой газон тянулся вдоль каменной заводской ограды вместе с неровным рядом невысоких тополей. Их длинные, потерявшие почти всю листву ветки, слегка шевелились. Разобравши грабли и надев рукавицы, рабочие двинулись к газону. Саламатин разорвал нитку, скрепляющую новенькую пару рукавиц. Мишка постучал древком грабель по асфальту, насаживая их потуже: – Гвоздика нет. – Что? Какого? – повернулся к нему бригадир. – Да тут вот… крепить где грабли… – Ну и ничего страшного… дай-ка, – бригадир взял у него грабли, потрогал. – Насажены нормально. И без гвоздя сидят крепко. Грабь только полегче и не отвалятся… пошли… Они двинулись за бригадой. Мишка улыбнулся, положил грабли на плечо: – Да… первый субботник… – Как первый? – Да так. Первый субботник мой. – Серьезно? – удивленно посмотрел на него Саламатин. – Ага. Ну, не первый, конечно… в школе были субботники… – Ну, так это другое дело. В школе ты учеником был, а тут – пролетарий. Значит, действительно – первый! Здорово! Саламатин засмеялся, крикнул шагающим впереди рабочим: – Слышь, ребят! У Мишки сегодня первый субботник! Каково? – Поздравляем. – Бутылка с тебя, Миш! – Нормально… – Ты тогда сегодня должен по-ударному работать, за всех. – Чудеса… первый субботник у человека. Я и забыл, когда у меня был… Саламатин положил руку Мишке на плечо: – Да… вообще-то это событие. Надо было б как-нибудь через профком поздравить тебя… – Да что вы, Вадим Егорыч… – Надо было. Что ж ты раньше не сказал? Так, мол, и так… первый субботник… Эй, ребят! – крикнул он рабочим. – Начинайте отсюда! Прям в кучи сгребайте к кромке и порядок… Рабочие разошлись по газону, стали сгребать листья. Саламатин сощурился на заходящее солнце, поправил выбившийся из-под ватника шарф: – А я вот помню свой первый субботник… – Правда? – Помню. Только война началась. Как раз сорок первый год. Июль. А я в апреле на завод устроился. Тоже такой же был, как ты. Только помоложе. И заочно, конечно, не учился. Не до учебы было. И вот субботник решили провести. В фонд помощи фронту. Вышли всем заводом после смены. А смена-то была – двенадцать часов! Не то что сейчас. И работали по-другому совсем. С сознанием. Все понимали. Самоотверженно работали, вот… и как работали… разве сравнишь с теперешними работничками… Он вздохнул и побрел к бригаде. Мишка заспешил следом. Бригадир встал рядом с Зигуновым, нагнулся и поднял ржавую консервную банку: – Вот. Это вот свинство наше. Выпили, закусили и бросили. Так вот и живем… а потом удивляемся, мол, пойти отдохнуть некуда, вся природа загажена… Он кинул банку на кучу листвы. Мишка принялся грести от кромки газона. Бригада работала молча. Зигунов вдруг распрямился, улыбнулся, тряхнул головой: – Ой… что-то… щас вот… Он оттопырил обтянутый синими брюками зад и громко выпустил газы. Сотсков выпрямился, удивленно посмотрел на него и сделал то же самое, но только слабее и короче. Ткаченко наставил на Сотскова тонкий палец: – Артиллерия… пли… И лаконично пукнул. Салазкин и Мамонтов оперлись на грабли и выпустили газы почти одновременно. Творогов наклонился сильнее, лицо его напряглось: – Оп-ля… оп-ля… оп-ля… Он слабо пукнул три раза. Сохненко поднял обутую в резиновый сапог ногу: – Ну-ка… по изменникам Родины… Но пукнул слабо. Саламатин удивленно качнул головой: – Еп твою… ни хуя себе… это что ж такое? Что, все сразу? В честь чего это? Зигунов пожал плечами: – Как, в честь чего? В честь первого субботника нашего товарища был произведен артиллерийский салют из орудий среднего калибра. Теперь за тобой очередь, Егорыч… |