Книга Лишнее золото. Наедине с мечтой, страница 27 – Игорь Негатин

Я только головой покачал. Ну да, конечно! Майор Верещагин, Павел Артемьевич. Он же Таможня. Известная личность на юге русской территории. Два года назад вытащил меня, Нардина и еще одного парня с чеченской земли. Веселое было время. Такое веселое, что иногда повеситься охота.

— Пойдем дальше, что ли?

— Пойдем…

Мы перебрались через холм и вышли к узкой бухточке, которая врезалась в берег, как узкий и острый стилет. Шириной метров двадцать, не больше. Длина? Черт знает. Около сотни, не более.

— Камень видишь? — Михаил поднял руку и ткнул куда-то в дальний угол бухты. — Черно-белый валун, будто перец с солью перемешали?

— Вижу.

— Вот за ним и находится вход в пещеру.

— Глубоко здесь? — спросил я и кивнул на заливчик.

— Метров пятьдесят, не меньше. Я пробовал измерить — троса не хватило. Скалы отвесно уходят вниз.

— Прилично… Здесь Бетти не водятся?

— А хрен их знает. Раз тюлени плавают, то и они где-то рядом. Надо махнуть пару гранат в воду, чтобы не рисковать без толку. Мало ли… В прошлый раз Бог миловал.

Бетти, или Длинношеяя Бетти, — прозвище водоплавающих ящеров, которые живут в здешних водах. Здоровенные твари. Взрослые особи достигают десятиметровой длины. Существо злобное и, разумеется — хищное. Пока Михаил осматривал берега, я распаковал и вытряхнул на берег надувную лодку.

— Что у нас за жизнь такая, — пробурчал я, — то сельва, то саванна, то пещеры, будь они прокляты…

— А кто тебе обещал, что будет легко и весело? И где ты по пещерам столько наползался, что видеть их не можешь?

— Да это я так, — отмахнулся я, продолжая накачивать лодку, — бурчу по привычке…

Спустя полчаса мы подгребли к большому валуну, который закрывал вход в пещеру. Перед черным треугольным входом был узкий каменный карниз, на который и выбрались. Зажгли фонари и двинулись вглубь пещеры по узкому и довольно извилистому проходу. Михаил шел первым, предупреждая меня о разных ямах и расщелинах, в которых плескалась тяжелая и черная вода. Вскоре ход начал расширяться и превратился в пещеру очень приличных размеров. Метров двадцать в диаметре.

Осмотр останков ничего особенного не дал. По крайней мере, для меня. Я не судебный эксперт, чтобы копаться в скелетах. Насчитал их десять, лежавших вдоль одной из стен. На полу — россыпи потемневших от времени разнокалиберных гильз. Были и русские, от «калашникова», и американские. Даже от лютеровской «девятки» нашлись.

— Я ничего здесь не трогал.

— Даже сына?!

— Вот он, — тихо сказал Михаил и показал на человеческие останки, лежащие у гранитной стены. — Вот мой Сашка. А не похоронил… Найдем убийц, тогда и похороним. Всех сразу.

— Уходим? — после затянувшейся паузы спросил я.

Вайдман молча кивнул и повернул к выходу из пещеры. До машины добирались молча. Говорить не хотелось.

17 год по летоисчислению Нового мира.

Предместье Веймара.

— Надо брать этих портовых мальчиков, — подвел итог Поль и демонстративно сжал кулак. — Брать за яйца, и чем скорее, тем лучше. Сначала они дом взорвали, а завтра что? В спину стрелять начнут? Хватит нам смерти Шарля Вернера. Мы с тобой уже не так молоды, чтобы долги оставлять. Надо платить по счетам! Вовремя и с процентами.

— Я не против, но меня другое удивляет, — задумчиво сказал я, грызя сухую травинку.

— Что именно?

— Почему до сих пор не стрельнули.

— В смысле? — нахмурился Нардин.

— Поль, посуди сам… они знали про Михаила Вайдмана. Знали, что старик не только водку пьет, но и потихоньку копает историю о съемочной группе.

— Ты уверен, что они знали о Вайдмане?

— Иначе бы не сожгли стоматологическую клинику. Так поступают лишь в том случае, когда хвосты обрубают. Когда Маргарет обратилась ко мне — за ней уже следили.

— Не факт, — покачал головой Нардин. — То, что за ней следили, ты знаешь из разговора с одной сексапильной дамочкой, которая могла и соврать.

— Зачем ей врать? — покосился я.

— Например, чтобы привлечь внимание к своей персоне. Тем более что ей это удалось — у тебя на шее шикарный оттиск ее зубов. Ты бы воротник поднял повыше, что ли? Все-таки уже не мальчик, чтобы такими «медалями» сверкать.

— Это ничего не меняет. Вопрос не исчезает.

— Какой именно?

— Почему бы им не взять и не убрать излишне любопытных персон? Нет человека — нет проблемы. Было достаточно убить Маргарет и пристрелить Вайдмана.

— Что-то их остановило.

— Знать бы, что именно, — покачал головой я и задумчиво протянул: — Знать бы, что… Если в этом замешан Орден…

— Не вижу логики. Для них нет необходимости устраивать шпионские игры. Достаточно щелкнуть пальцами — и люди исчезнут. Не мне тебе рассказывать, как это бывает. Вспомни, как Майкла Беннета внесли в черные списки.

— Это была очень неприятная история, — поморщился я.

— Но какой был красивый финал, — улыбнулся Поль, — ей-богу, как в кино! Помнишь морду этого орденского чиновника? Умирать буду, но вспомню, как его били! И кто?! Его собственные подчиненные!

— Еще бы… Мальчики ему челюсть сломали, два ребра и ногу. Он до сих пор хромает. Кстати, полгода назад этот чиновник приезжал в Кадиз. Так вежливо со мной поздоровался, что я чуть слезу не пустил от умиления.

— За каким дьяволом он приперся к вам в Кадиз?

— Помнишь старика Штельмана?

— Основателя Кадиза? Иосиф, если не ошибаюсь. Колоритный старик.

— Он самый, — кивнул я. — Этот чиновник, как выяснилось, приходится ему племянником. Приехал проведать дядю и осторожно поинтересоваться: когда же старик умрет? Наследство там светит немаленькое, а зарплата у чиновника небольшая. Сам понимаешь…

— И как?! — расхохотался Поль. — Спросил?

— Конечно. Правда, в довольно странной форме. Не придумал ничего лучше, как завести разговор о новом кладбище. Мол, мы недавно расширили границы и даже дорожки песком посыпали. Потом возьми и бухни: «А у вас, дядя Йосиф, какие планы на этот счет?» Мол, где лежать собираетесь и в каком костюме вам будет удобнее? В общем — когда планируете отбыть на заслуженный отдых?

— И что?! — Нардин уже не смеялся, а ржал как лошадь.

— Ты же знаешь Штельмана! Спустил племянника с лестницы и сказал, что в следующий раз пристрелит как собаку. Весь Кадиз видел и со смеху умирал. Разговоров хватило на две недели. Потом старик отправился к шерифу и написал завещание.

— Интересно, что он там написал?

— Ничего особенного. Завещал все имущество и деньги городу. Правда, и племянника не забыл упомянуть.