Онлайн книга «Смех Again»
|
«Трах-ни-Её!!! Трах-ни-Её!!! Трах-ни-Её!!!» — кричит Гек Финн, прыгая в блестящей, как у чиллиндерс, юбочке и размахивая мохнатыми пампушками. — Ты тоже красивая… сестрёнка… Красивая. Не слепая. И ладошки мягкие. Она снова прикасается к моему подбородку. (Её!!! Её!!! Её!!! — скандирует многотысячный Гек). — Красивый… — повторяет она, — почти такой же как Киркоров… Гек, поперхнувшись на полуслове, валится с ног и, набрав воздуха, начинает истерически ржать, задыхаясь и молотя пятками и локтями по земле. Ольга красивая. Ольга не слепая. Ольга у нас тупая. — Повезло мне… — говорю я после некоторого молчания. Я много раз встречал женщин с безобразно завышенным внутренним градусом: из-за своей внешности, редкого имени или двух красных дипломов (правда, не совсем понимаю, в чём особое достоинство, знать, где именно в слове «творог» ставится ударение). Я бы мог оправдать этот безобразно завышенный градус, если бы эти женщины читали книги интересных писателей, смотрели непростые фильмы хороших режиссёров и слушали хорошую музыку непростых музыкантов… Но, с сожалением, констатирую: увы. Большинство женщин, кичивщихся внешностью и образованием, — потребители мыла. Смотрят дешёвые сериалы и мелодрамы. Читают те же сериалы на бумаге. Слушают сериалы, переложенные на дешёвые ноты. Большинство. А красивые, но глупые? Тут вообще беда… Стоит им просто набрать вес, и всё, мля! Приехали! Кто, нах, теперь будет терпеть эти глупомысленные высказывания? Или такое же глупое загадочное (иногда, правда, таинственное) молчание. Круглой попы и торчащих сисек нет? До-о-оОО Звиданья!!! Ольга Мишина красивая. Но она тупая. Мне даже жутковато стало: неужели этот рот годится только для того, чтобы есть? А это тело, чтобы его трахать? Трахать, пока попа круглая и сиськи торчат? «Тра!!! Хать!!! Тра!!! Хать!!!» — заорал опомнившийся Гек Финн. Или это мне просто не понравилось её сравнение? Может, я просто мнительный? «Да-да!.. — важно закивал Гек. Просто ты мнительный, да… Это тот самый завышенный градус самооценки, о котором Ты Сам говорил…» Гек поправил профессорские очки на носу и взял указку: «Твой, так называемый, безобразно завышенный градус, мой друг, это… — он стал загибать пальцы. — Интеллект — раз, воспитание — два… — Гек остановился и ткнул указкой в меня. — Не трахай мне мозги. Трахни её». Отстань. «Трахни и уезжай». — Повезло мне… — говорю я после некоторого молчания. — Родственников своих нашёл, сестрёнка у меня, вон какая красивая… — А я красивая? — её рука сместилась на мою шею. А то сама, сучка, не знаешь. Вслух: — Красивая. — Правда? — Правда… У вас машина есть? Она коснулась моего уха: — Машина? Нет… Зачем? — А мотоцикл? — Мотоцикл у Генки теперь… Указательный и большой чуть сдавили мою мочку: — Ой, у тебя серьга была, да? — Да… — Ещё трактор есть… за домом в сарае… хочешь покажу? «Покажи!!! — завопил Гек. — Скажи ей „покажи“!!! Открой рот, болван, и скажи: „По-Ка-Жи Трак-Тор“!!!» — Нет, — я мотнул головой, освобождая своё ухо из едва ощутимой тёплой хватки, — трактор мне не подойдёт… Она плавно опустила руку и спрятала её за спину. Потом отправила туда и вторую: — Не подойдёт для чего? «Идиот!» — простонал Гек, схватившись за сердце, и полез в карман за валидолом. — Я на станцию хочу съездить. Она непонимающе затрепетала ресницами: — Зачем на станцию? — Билеты купить… Уезжаю я… Слегка отстранилась: — Так скоро? Я пожал плечами: — Пора мне уже. На работу. И-и-и… вообще… Чуть не откусил язык: ещё полсекунды и брякнул бы «к родителям». Кретин бородатый. Ольга пошарила взглядом по моему лицу, остановилась на глазах: — Жаль… «Щаз зарыдаю! — сказал Гек Финн и помахал удочкой. — Ладно, осёл. Я на Миссисипи, если чё… Рыбки наловлю…» И ушёл. — Жаль, — повторила Ольга и вдруг, словно снялась с pause, взмахнула руками, сделала шаг назад, громко сказала: — Ну если надо… Что ж поделаешь… И пошла обратно к плите. Взяла поварёшку. Вернулась к прерванному помешиванию варева. — А Тольча сейчас в кузне? — бросил я в гибкую спину. Она чуть повернула голову: — Да где ему быть. Я пошёл к себе. Натянул чистые носки, кроссовки и футболку с лого Tequila Sauza. Посмотрел в зеркало на почти вернувшегося ко мне Артёма. Артём недоумевающе пожал плечами после попытки рассмотреть во мне Киркорова. Я почесал свой, а заодно и Артёмовский нос и вышел в коридор. Топая мимо Генкиной комнаты, увидел портрет Александра Сергеича и свернул к нему в гости. Подмигнул поэту. Подошёл к полкам с книгами. Вытащил слегка потрёпанный букварь. Открыл. Так… «Дорогой друг, ты берёшь эту бла-бла-бла»… Я переворачиваю страницу: «А» — это у нас «арбуз». Хм… правильно. «Б-э» — это «барабан». Хм… тут тоже тонко подметили черти. Переворачиваю страницу: «В-э»… «В-э» — это у нас… Я смотрю на «Г-э». «Г»? «Г-э», это «Гусь»… Я и сам вижу, — говорит Гек, помахивая ведром с миссисипскими карпами. — Что там с «В-э»? «Г»? — капля жидкого азота, испаряющаяся в доли секунды. Я быстро листаю страницы назад. Где? Где тут весь алфавит? Вот он. Где тут… Я смотрю на алфавит. На первую его строчку. На ту, которую запоминают сразу. А, б, в, г, д, е, ж, з, и, к, л, м, н — О-пэ-рэ-сэ-тэ… — говорю я и выбегаю из дома. Я пробегаю полполя по дороге к кузнице (задыхаясь и матерясь на себя за возобновлённое недавно курение), когда… — Саша!.. Саш!.. Подожди!.. — слышу голос у себя за спиной. Останавливаюсь: Дашка. Стою, уперев ладони в колени, и стараюсь отдышаться, пока она приближается. Тоже задыхается — бежала: — Ты… куда?.. |