Онлайн книга «Маковое море»
|
Когда жених с невестой скрылись в кохбаре, грянул шквал песен и малопристойных напутствий. Шум стоял невообразимый, и никто понятия не имел о совсем иных событиях, происходивших в других пределах корабля. Первым их вестником стал грохот на палубе, от которого вздрогнул потолок трюма. На миг все испуганно стихли и тогда расслышали пронзительный женский крик, донесшийся сверху: — Караул! Убивают! Его скинули!.. — Кто это? — опешила Дити. Полетт первой вспомнила о Мунии: — Куда она подевалась? Она здесь? Муния, где ты? Ответа не было. — Где она? — крикнула Дити. — Наверное, ускользнула, чтобы повидаться… — С ласкаром? — Да. Мы пошли вниз, а она спряталась на палубе. Видимо, их застукали. * * * Высота рубки чуть превышала пять футов, и Джоду сотни раз прыгал с ее крыши на палубу без всякого ущерба для здоровья. Но одно дело — спрыгнуть по собственной воле, и совсем иное — быть сброшенным охранником. Джоду упал головой вниз и лишь по счастливой случайности приземлился не маковкой, а плечом, которое тотчас ожгло болью. Он попытался встать, но рука не слушалась. Джоду копошился на скользкой палубе, когда чья-то лапа ухватила его за рубаху и вздернула на ноги. — Сала! Кутта! Тварь ласкарская… Джоду изогнулся, пытаясь увидеть лицо субедара: — Я ничего не сделал… Мы только разговаривали… пара слов и все… — Ты смеешь смотреть мне в глаза, свинячий выродок?! Одна рука субедара оторвала юнгу от палубы, отчего он беспомощно повис в воздухе, а другая, сжатая в кулак, впечаталась в его скулу. Хрустнул выбитый зуб, рот Джоду наполнился кровью. Перед глазами все поплыло, и Муния, скорчившаяся под баркасом, показалась грудой парусиновых лохмотьев. — Я ничего… — пытался выговорить Джоду, но голова его так гудела, что он едва слышал собственный голос. От нового удара, который вырвал его из хватки субедара и швырнул на палубу, щека вздулась, точно лисель под ветром. — Хрен обрезанный! С чем тебе к нашим бабам соваться? Оба глаза Джоду заплыли, в ушах звенело, и он даже не чувствовал боли в плече. Пьяно шатаясь, юнга сумел встать на покатой палубе и увидел, что возле люка в фану сгрудились ласкары. Мамду, Сункер, Раджу и все другие выглядывали из-за спин охранников, ожидая, как он поступит. Вид сослуживцев остро напомнил, с каким трудом было завоевано место среди них; отчаянно храбрясь, Джоду сплюнул кровью и рявкнул: — Кем ты себя возомнил, сволочь? Мы тебе рабы, что ли? — Что? Изумленный его наглостью, субедар замешкался, но в ту же секунду на палубе возник мистер Кроул: — Никак опять хуесос нашего Рейда? Веревкой с узлом на конце он хлестнул юнгу по груди, заставляя его опуститься на палубу: — Лежать, херок паршивый! Второй сильный удар сбил Джоду с ног, и он рухнул на четвереньки. — Вот так вот! А теперь ползи, пес шелудивый, ползи, тварь, пока я тебя не уделал! От очередного удара руки Джоду подломились, и он распластался на палубе. Помощник ухватил его за рубаху и вздернул на четвереньки; от рывка старая ткань лопнула. — Кому сказано — ползи! Нечего мудями палубу тереть! Ты собака — значит, ползи! Пинок заставил Джоду проковылять на четвереньках, но ушибленное плечо не выдержало, и он снова рухнул ничком. Порванная рубаха свисала лохмотьями, и тогда помощник ухватил его за штаны, которые тотчас расползлись по швам. Веревка хлестнула по голому заду, вырвав у юнги крик боли: — Алла! Бачао! Аллах! Спаси! — Зря стараешься, — мрачно усмехнулся помощник. — Взывай к Джеку Кроулу. Больше никто не спасет твою задницу. Очередной удар пронзил жгучей болью, лишившей последних сил. Джоду свесил голову и сквозь треугольную рамку голых бедер увидел ласкаров, на лицах которых читались жалость и стыд. — Ползи, сучий сын! Джоду немного прополз, потом еще, а в голове его звучал голос: теперь ты тварь, собака, тебя превратили в животное… ползи, ползи… Мистер Кроул был удовлетворен. Отбросив веревку, он махнул охранникам: — Киньте засранца в камеру. С юнгой было покончено. Когда охранники волокли его, словно труп, он расслышал голос субедара: — Ну, теперь твоя очередь, шлюха базарная. Пора преподать тебе урок. * * * В трюме встревоженные переселенцы суетились, точно муравьи в барабане, пытающиеся понять, что происходит по другую сторону овечьей кожи. Вот что-то прошуршало — ласкара поволокли на бак? А теперь дробный перестук пяток — девушку потащили на корму? Потом все услышали голос Мунии: — Люди! Помогите! Меня… Крик оборвался, словно ей зажали рот. — Братаниха! — Полетт схватила Дити за руку. — Надо что-то делать. Ясно же, чего они удумали! — Да что ж мы сделаем, Глупышка? Дити хотела сказать, что это не ее забота, потому что никакая она не братаниха и нечего ждать от нее подвигов, но подумала, каково Мунии одной среди толпы охранников, и ноги сами понесли ее к трапу. — Пошли! С помощью Калуа пробившись к выходу, Дити заколотила в люк: — Эй! Есть кто-нибудь? Где вы там, недреманные стражи? Ответа не было, и тогда она обернулась к спутникам: — Ну, чего притихли? Минуту назад вон как шумели! Давайте! Устроим представление, чтоб мачты ходуном ходили! Поглядим, надолго ли их хватит! Сначала горцы затопали по днищу, потом кто-то стал бить в поднос, а другие вторить на кувшинах и горшках, а то просто кричать или петь, и через мгновенье трюм наполнился неудержимым грохотом, способным вытрясти паклю из корабельных швов. Внезапно крышка люка открылась, послышался голос охранника. За шумом было не разобрать его слов, а решетка мешала увидеть лицо. Калуа с Полетт подали гирмитам знак к тишине, и Дити сквозь накидку крикнула: — Кто здесь? — Чего у вас тут? — спросил голос. — Что за шум? — Ты прекрасно знаешь, чего у нас тут. Вы забрали нашу девушку. Мы за нее тревожимся. — Иди ты! — фыркнули в ответ. — Чего ж не тревожились, когда она блядовала с ласкаром? К тому же мусульманином. — Начальник, отпусти ее, — сказала Дити. — Мы тут сами разберемся. Так будет лучше. — Поздно спохватились. Субедар сказал, что отныне она будет в надежном месте. — В надежном? Среди вашей братии? Будет врать, я такого повидала… Скажи субедару, мы не угомонимся, пока не увидим девушку. Ступай. Ну? |