Онлайн книга «Прозрачные леса под Люксембургом»
|
А книги что? Книги так и сгорели, хотя многие из них были еще не прочитаны. – Удивительно разнообразна наша планета. Она бывает серьезной, когда заключаются договоры о торговых отношениях или проходят конгрессы и симпозиумы физиков. Потерянной и печальной, когда на ней сталкиваются с несправедливостью. Счастливой и беззаботной во время карнавалов и праздников воды. Взбаламученной, когда открыто и резко не согласна с чем-то. Злой и жестокой на полях войны. На сумасбродной и захмелевшей планете пьют, кричат и обнимают красивых женщин. Но есть у нее еще одно, неведомое нам состояние: стоит подвергнуть планету нейтронной бомбардировке, и тогда кто-нибудь последний, задыхающийся увидит, что еще она бывает равнодушной… – Мне всегда жаль уходящей зимы. Зимой все укрыто снегом, и потому не знаешь, что хорошо, что плохо. Весной иначе. Весной сходят снега, и крыши за моим окном обнаруживают свою железно-ржавую наготу. Зимой проще. Постоишь с кем-нибудь белым на остановке, покуришь, и каждый уедет на своем трамвае. Так и не знаешь: с хорошим человеком поговорил или с плохим. Сядешь в белый трамвай и поедешь по белому маршруту. Будешь ехать и думать: вечно бы она длилась – зима. Вдруг повернешь голову и увидишь: за окном-то уже март… – Что-то знакомое ощущается в звонке будильника. Зазвенел во всю глотку, всех всполошил и еще долго звенит с повышенной требовательностью. Затем, лишь отдавая долг времени, все тише, тише и тише… – Во всем художественный беспорядок: разбросанные кисти, почерневшая джезва на залитой кофейной гущей плите, спутанная борода, пачка папирос, сохранившая отпечаток небрежного броска, безумный взгляд ваятеля… За дверью ровная четкость линий, соответствующая правилам технического мастерства, – безучастная живопись в густо позолоченном багете… – По моей жизни бегают бездомные собаки. Одни трутся у моих ног, другие, завидев, бегут прочь. Каждая категория собак воспринимает меня по-своему, и я ничего не могу с этим поделать. Они навязывают мне подсознательное ощущение двойственности, и потому время от времени я пересматриваю свой характер. – Врезалось ощущение смерти: огромные комнаты несозвучно пусты, тусклый свет лампады, мозглая сырость в углах и срывающийся шепот: «Господи!..» – Приснился странный несвязный сон: мы большой компанией малознакомых людей сидим в сквере и как-то очень уж зло и неумно пытаемся обидеть девушек с противоположной скамейки. Но они почему-то не уходят, а встает и уходит девушка из нашего круга. И я прекрасно понимаю ее: она так же некрасива, как и те – напротив. Я встаю и иду за ней следом – извиниться. Мы идем какой-то неестественной улицей, и по мере моего приближения девушка все дальше и дальше удаляется от меня. Я не знаю, что делать, останавливаюсь, беспомощно оглядываюсь по сторонам и вижу, что нигде нет мамы, совсем нет… Мне вдруг становится страшно и хочется плакать… – По скоростному шоссе сумасшедший поток машин, поток мгновений… Пренебрегая ограничениями, они, не задумываясь, обгоняют время и вдруг останавливаются, замирают… Лениво помахивая хвостом, пересекает дорогу корова, вековую мудрость земли неся на рогах. Остановила время! Все вышли из машин и пошли за коровой… Проснулся и рассмеялся в подушку: как избавиться от детской наивности снов? – Маленький невзрачный человек идет пустынным городом. Поздний вечер. Продувающий насквозь, порывистый ветер… Человек есть на улице, человека нет на улице – он совершенно незаметен, впрочем, как и всю свою жизнь… Об этом он думает. Еще он думает о том, что никто и никогда не ощущал в нем необходимости. Через некоторое время его находят убитым ножевым ударом. Кому и зачем понадобилось убивать этого беззащитного человека? На месте убийства милиция, экспертиза, «скорая помощь». И люди. Необыкновенно много людей. И, конечно, искренние, полные негодования и сочувствия возгласы окружающих. Еще никогда не уделяли ему столько внимания. – Гуси рождаются на свет и живут исключительно для того, чтобы быть убитыми. Я не первый подумал об этом – просто однажды стало невыносимо смотреть, как добро и беспомощно глядят два глупых глаза-горошинки на покачивающийся топор в руке хозяина… – И все-таки октябрьский снег и дождь совершенно не похожи друг на друга. Дождь – хлесткий и неминуемый – стремится вниз сплошным отвесным потоком. Он проносится мимо, разбивается о землю, и я тут же забываю про него. Снег совсем иной. Он падает невесомыми судьбами, успевая побродить между потускневшими домами и мокрыми, почерневшими от дождей деревьями, поболтать с до сих пор не опавшими листьями, может рассказать им пару небесных новостей. Он еще успевает заглянуть в мое окно, и мы улыбаемся друг другу одной нам ведомой улыбкой… Он еще хочет побыть кем-то на этой земле… – Морозным вечером встали друг против друга трамваи. Я протер рукой морозную наледь и посмотрел в окошечко. В трамвае напротив она тоже протерла окошечко и посмотрела на меня. Так и смотрели: я на нее, она на меня… Подумали, что это, наверное, судьба, и разъехались – каждый своей дорогой… – Замкнутый прямоугольник моей жизни: дом, работа, случайные приятели, чужая женщина… Я замкнут в этом прямоугольнике и даже не могу сменить чередование сторон. Нет, я еще живу мыслью, что когда-то смогу бродить по мокрым аллеям Михайловского, и однажды начинаю всерьез обдумывать эту поездку, но в самый последний момент выясняется, что одна из сторон дала трещину. Я бросаю все и спешу заделать эту трещину. Все-таки это прямоугольник моей жизни. – Пожалуй, самое удивительное в нашей жизни – сны. Сны всегда разные и всегда не похожие на действительность. И все же бывают сны, которые заставляют просыпаться и задыхаться от боли. От того, что так есть или будет. От того, что уже ничего не изменить. Я помню сон. Сон-одиночество. Помню, как посреди сна я встаю и в каком-то головокружении иду за почтой. Почему-то без ключа открываю ящик. В нем газеты, журналы и письма. Пять, десять, двадцать, больше писем… Я с жадностью хватаю их, прижимаю к себе – они выскальзывают из рук, падают на пол: пять, десять, двадцать… Я нагибаюсь, собираю их, а собрав, внезапно, но совершенно отчетливо вижу, что открыл не свой ящик. |