Онлайн книга «Ты самая любимая»
|
Мать вышла из спальни, спросила: — Куда она ушла? — Ну куда-куда? — сказала бабушка. — К подруге какой-нибудь, куда еще? — Я боюсь, мама… — А ты не боись. Ты что, из дома не уходила? И я уходила. Придет. * * * Ранним утром следующего дня мать Иваны, одетая в свою проводницкую форму, стола у ворот школы, вылавливала одноклассников Иваны и спрашивала, не видели ли они Ивану. Наконец из-за угла появился и Федя, она бросилась к нему: — Федя, а где Ивана? — Я не знаю, — удивился он. — Здравствуйте. А почему вы спрашиваете? — Господи! — испугалась мать. — Да где же она?! Мне на работу!.. В отделение милиции они уже прибежали вдвоем. На компьютере у пожилой, с погонами капитана, дежурной был сайт «Одноклассники», и она лишь вполуха слушала сбивчивый рассказ матери Иваны. — Ей тринадцать лет!.. — Почти четырнадцать, — поправил Федя. — Ну и что? — сказала мать. — Куда она могла деться? — и дежурной: — Я вас прошу! — Сколько суток? — спросила та, не отрываясь от экрана. — Что «сколько суток»? — Сколько суток, как сбежала? — Почему сбежала? — сказала мать. — Вчера ушла, вечером. Но я вас прошу: ее надо найти! Запишите, пожалуйста: Малышкина Ивана, 13 лет, приметы… Дежурная нехотя достала бланк розыска. — Да подождите панику устраивать! Ну не ночевала, подумаешь! Или у подруги, или… Четырнадцать лет. Джульетта в четырнадцать лет уже домой водила… Как фамилиё? — Федя, — сказала мать, — я тебя умоляю! Мне на работу! — и объяснила дежурной: — Я проводницей на поезде! У меня рейс… — Бегите, — сказал ей Федя. — Я тут сам все скажу. — Позвоните мне. Пожалуйста! — попросила мать дежурную и быстро написала на клочке бумаги: — Вот мой мобильный! Как найдете, звоните! — Ага, разбежалась… — пробурчала ей вслед дежурная. * * * Не доверяя милиции, Федя сам отправился на поиски Иваны. Заглядывал в кафе… в библиотеки… в парк… на автовокзал… на рынок… в пивную… на речной вокзал… в котельные… И, наткнувшись на бомжей-наркоманов, которые рылись в мусорном ящике, спросил у них. Те ответили — мол, заплатишь, скажем. Пошарив по карманам, Федя отдал им все деньги, и они махнули ему рукой в сторону каких-то задворков. Федя рванул туда… Отодвинув доску в глухом заборе вокруг заброшенного аварийного дома, он пролез через забор в замусоренный и грязный двор аварийного дома, нашел там лаз в подвал, спустился в него и оказался в бомжатнике — бывшем бомбоубежище, ставшем ночлежкой. Здесь было сыро, темно, грязно. Облупившиеся бетонные потолки и стены в граффити. В углах грязные матрацы, на которых валялись бомжи и наркоманы. Кто спал, кто что-то ел из пластикового пакета, кто кололся, кто курил вонючую самокрутку. Полуодетая девица ходила по бомжатнику, по-птичьи размахивая руками и восклицая: «Я летаю!.. Я летаю!..» Всматриваясь в темные фигуры на матрацах, Федя обходил бомбоубежище из комнаты в комнату и наконец наткнулся на Ивану. Скорчившись, она спала в углу, прямо на бетонном полу. Федя попробовал разбудить ее, растолкать, но она была в полной отключке. Взвалив ее к себе на спину, он поволок ее к лестнице. Несколько бомжей преградили ему дорогу, требуя выкуп. Денег у Феди не было, а без выкупа они его не выпускали. Пришлось отдать им куртку. На свежем воздухе Ивана пришла в себя, и ее вырвало. Затем, обняв измызганную, в грязной одежде Ивану, Федя повел ее по улицам. Ивану качало, она почти падала, и прохожие брезгливо обходили эту пару, отпуская презрительные реплики: — Сволочи! С утра напились!.. — В милицию их нужно!.. — И куда токо родители смотрят?.. — Ну отстой! Убивать таких… Дотащив Ивану до подъезда своего дома, Федя хозяйски открыл подъезд, завел Ивану в свою квартиру и прямиком — в ванную. Ивана была по-прежнему в отключке, еле стояла на ногах и слепо качалась из стороны в сторону. Не раздевая ее, Федя поставил Ивану в душевую кабинку, перевел регулятор воды на «хол.» и включил воду. Под ледяным душем Ивана разом пришла в себя, открыла глаза и попыталась выскочить из кабинки. Но Федя не выпустил ее, насильно удержал под мощной струей холодной воды. — Чем ты кололась? Говори, чем кололась? — Пусти! Мне холодно! Пусти! — Не пущу! Чем кололась? Ивана расплакалась: — Я не кололась! Я курила! — Что ты курила? — Я не знаю! Пусти! Федя выпустил ее из душевой кабины. Трясясь от холода, она стала стаскивать с себя мокрую одежду. — Уйди отсюда! Не смотри! Скотина! Федя ушел, закрыл дверь. Ивана разделась догола и, дрожа и кутаясь в полотенце, выскочила из ванной. Федя показал ей на кровать в спальне: — Ложись, согрейся. Ивана нырнула под одеяло. — Уйди отсюда, сволочь! Но и под одеялом ее так трясло, что зубы стучали. Федя посмотрел на нее, а затем разделся и лег рядом с ней. — Не смей! — стала отталкивать его Ивана. — Уйди! Не трогай меня! Но Федя обнял ее, и она сдалась, прижалась к нему и расплакалась, уткнувшись лицом в его плечо. Он стал целовать ее в мокрые глаза, щеки, губы… Ивана и Федя снова стояли перед служащей паспортного стола. Та читала на бланке их запроса: — «Карпатый Олег Кириллович»… — И подняла глаза. — Это какой Карпатый? Депутат? — Он директор стройтреста, — сказал Федя. — Но он депутат, — ответила служащая и вернула им бланк. — Адреса депутатов мы не даем. — Почему? — спросила Ивана. — Потому! Есть инструкция. — Но он нам нужен! — Нужен? — усмехнулась служащая. — Идите к нему в стройтрест. Если вас пустят. Лузгая семечки и наблюдая за подъезжающими машинами, Ивана и Федя пятый день дежурили на автостоянке перед супермаркетом «КУПИСАМ». И на пятый день были вознаграждены за упорство — тут появился знакомый «форд» с номером «ВУ 651 ПО». — Все, пошли! — решительно сказал Федя Иване. — Нет, я боюсь, — вдруг струсила она. — Опять? Меж тем машина запарковалась, из нее вышли Карпатый и 14-летний подросток. Федя и Ивана переглянулись в замешательстве — этого они не ожидали. |