Онлайн книга «Ты самая любимая»
|
Что-то клацнуло, после чего автоответчик сказал: — Сообщение второе. — И снова голос Елены: — Здравствуйте, мой Мастер! «Мастер» по-английски «хозяин», и вы теперь полный хозяин той жизни, которую подарили мне, вылечив меня своим голосом. Сегодня я снова услышала вас, вы сказали: «Здравствуй, дорогая!» И я проснулась в слезах. Как, оказывается, мало нужно для счастья! Потом я уснула, и мне приснилась вкусная ночь. Мне приснились ваши губы, ваш запах и ваши ласки — так, как вы описали их в истории о Бисмарке. И все было хорошо, все было так хорошо… Господи, ведь вы даже не знаете, что вы для меня сделали! Вы не знаете, что в той стадии, на которой они поймали мою онкологию, мне уже не было спасения, метастазы должны были появиться и после операции. А они — исчезли! Вы убрали их своим голосом! И я могу жить, как Солженицын после «Ракового корпуса», — хоть тысячу лет!.. Я хочу похвастаться, можно? Слышите — это я включила музыку. А знаете почему? Потому что я теперь шикарно выгляжу — в коротком плаще, с шапкой густых волос и — два океана глаз, которые еще несут в себе свет нашей встречи во сне. Мужчины просто дуреют, вы бы их видели!!! Представьте себе — мне предложили работу! И какую! Вы никогда не поверите! Мне в мои двадцать семь предложили вернуться на подиум и рекламировать женское белье! Да-да, у нас тут открылась сеть парижских бутиков для жен богатых нефтяников, и меня просят стать лицом этих бутиков, а точнее — фигурой. Правда, для этого мне нужно чуть-чуть пополнеть. Иначе наши нефтяницы не смогут представить себя в моих нарядах. Но не беспокойтесь, Андрей Петрович, я не выйду из ваших стандартов — девяносто, шестьдесят, девяносто… Снова «клац-клац», и опять автоответчик: — Сообщение третье. — И солидный мужской баритон: — Андрей Петрович! Это «Мобиль», мы в отчаянии! Вы же обещали! — Сообщение четвертое… Голос Елены: — Что еще рассказать вам, мой Мастер? Я загружаю себя делами и хочу свернуть горы, чтобы не думать, что я уже десять дней прожила без вашего голоса! Десять дней! А сколько их еще будет! Я тоскую и боюсь заболеть… — Сообщение пятое… — Здравствуйте, мой мужчина! Я выпала из времени и пространства. Наверное, со стороны это выглядит как помешательство, но что же мне делать? Ведь я выздоровела и вернулась к жизни благодаря вам, и теперь… Да, теперь я хочу вас! Я хочу целовать ваши губы и медленными, медленными поцелуями опускаться к вашим плечам, к вашей груди… Бережковский, сидя на диване, сделал нетерпеливое движение. Голос Елены сказал: — Нет, не двигайтесь! Замрите, я все сделаю сама… Но сначала… Подождите, сначала я погашу свет, принесу свечи и включу БГ… Слышите? И действительно, стало слышно, как поет Борис Гребенщиков: «Слишком много любви…» А голос Елены, накладываясь на эту песню, продолжил: — Вот… Нет, чуть громче… А теперь… Теперь я начинаю раздеваться… Это стриптиз для вас, дорогой… Это танец жизни… Я жива!.. Я снова жива и хочу любви!.. И я обнажаюсь, я снимаю все… Абсолютно все… И прихожу к вам… И касаюсь вас… Нежно касаюсь вас своей грудью… Нет, не двигайтесь! Я же сказала — я все сделаю сама… Замрите! Вот так… Я склоняюсь к вам и целую ваши плечи… О, как вкусно ты пахнешь, милый!.. А теперь грудь… Да, мои волосы скользят по твоей груди… Все ниже… ниже… — И под нарастание музыки: — О!.. О-о!.. О-о-о-о!!! О мой дорогой!.. Громкий стук в дверь. Бережковский, вскочив с дивана, выключил автоответчик, подбежал к двери и хрипло спросил: — Кто там? Никто не ответил, но он все же открыл. Вошла жена. — Андрей, — сказала она, подозрительно оглядываясь, — что тут у тебя происходит? — Я же тебе запретил сюда… — произнес он все еще хриплым голосом. Но она, не слушая, стала медленно обходить студию. И спросила: — А что у тебя с голосом? Бережковский жадно отпил прямо из чайника, потом сказал: — Я работаю! И я тебе запретил сюда приходить! — Да? Интересно, с каких это пор ты работаешь под Гребенщикова? — Какого Гребенщикова? — Ну какого, какого! Сколько у нас Гребенщиковых? Я шла по улице и услышала БГ из твоего окна… — Мои окна на восьмом этаже! Как ты могла услышать? Жена подошла к музыкальному автомату, осмотрела его и нажала кнопку. «Офицеры! Офицеры! — грянул автомат. — Ваше сердце под прицелом!..» Она испуганно отскочила. Бережковский выключил автомат, сказал насмешливо: — Так, еще одна Каменская… — И мягко попросил: — Иди отсюда! — И, обняв ее за плечи, повел к выходу. — И пожалуйста, запомни: никогда не приходи сюда! Я здесь работаю! Рабо-та-ю! — Как ты работаешь, — сказала она у двери, — когда у тебя даже компьютер выключен? Но он уже взял себя в руки. И язвительно усмехнулся: — Дорогая, ты забыла. Я не компьютерщик, я писатель. Иди!.. Сбросив с плеча его руку, она остановилась в двери. — Между прочим, у меня появился поклонник. — Да? Поздравляю. — Да! Представь себе: на Лесной останавливаюсь на красный, и вдруг справа прямо в окно машины влетает мобильник. Смотрю, а это водитель «КрАЗа», который за мной от Красноармейской тащился. Теперь он мне регулярно звонит — на свой собственный мобильный, представляешь? — Передай от меня привет, скажи: я ужасно ревную! Иди! Мягко вытолкнув жену, Бережковский торопливо запер дверь на ключ, задернул шторы на окнах и, прислушиваясь к тишине, включил автоответчик. — Сообщений больше нет, — заявил автоответчик все тем же металлическим женским голосом. — Как нет?! — вскричал Бережковский. — А шестнадцать?! — И замер в ужасе. — Блин! Я стер! Я не то нажал! — И схватился за голову. — Дебил! Идиот! Боже мой! Что я наделал?! — И стал нажимать все кнопки. — Ужас, я все стер! Я все стер! Какой кретин! Господи! Как же быть? Выдвинув ящики своего письменного стола, он стал шарить и рыться в них, выбрасывая какие-то бумаги и говоря сам с собой: — Ну пожалуйста! Ну пожалуйста, балда несчастная, найди ее телефон! Ну найди!.. Нету! Я выбросил! Я же тогда все выбросил, кретин несчастный!.. Телефонный звонок. Бережковский хватает трубку. — Да! Слушаю! — Бережковский Андрей Петрович? — спросил женский голос. — Да! — нетерпеливо сказал Бережковский. — Слушаю! — Вы не собираетесь продавать квартиру? — Что-что? — Это агентство по продаже недвижимости. Вы не собираетесь продать… — Да пошла ты! — швырнул он трубку. |