Онлайн книга «Ты самая любимая»
|
Она поспешила за ним: — Пал Антоныч, минуту! Он подошел к лифту, нажал кнопку и ответил на звонок мобильного: — Да, мама! Что? Какая соседка? Мама, я тебя умоляю! Нет никакого кризиса!.. Слушай, ну кто лучше знает — твои соседки или Дубинин? Двери лифта открылись, Кибицкий вошел в кабину, Надя последовала за ним. — Все, мама! — сказал в трубку Кибицкий. — Я спешу! Двери закрылись, лифт тронулся, Кибицкий повернулся к Наде: — А тебе чего? — Женитесь на мне! — решительно сказала Надя. Он не врубился: — Что-о?! — А то! Посмотрите на себя. Вам сколько? Сорок восемь? Пятьдесят? А вы все за девушками по улицам катаетесь! Ну сколько можно так обтираться по жизни? Мужчина не должен так жить! Это, конечно, был заранее заготовленный монолог, но Кибицкому он понравился, он усмехнулся: — Да? А тебе-то сколько? — Ну, в том-то и дело! — сказала Надя. — Мне восемнадцати нет. Но у меня ребенок… — Как? — удивился он. — Уже? — Да не мой, не мой! У него родители погибли в аварии. Как раз там, на Пресне, у мебельного. И его нужно срочно усыновить, а то его в Америку увезут… Лифт остановился, Кибицкий вышел из кабины, мимо вахтеров прошел на улицу к «кадиллаку» и джипу с охраной. Но Надя, не отставая, следовала за ним, говоря на ходу: — Женитесь на нас, мы будем вас очень любить, я обещаю! Очень! — Еще бы! — насмешливо ответил он, подходя к открытой двери «кадиллака». — Ты меня видишь третий раз в жизни. — Это не важно! Вы хороший человек, детдому помогаете… — Детка, — вдруг серьезно сказал Кибицкий, — ты хоть знаешь, что сейчас в стране творится? У него снова зазвонил мобильник, он сказал в трубку: — Алло! — И вдруг изменился в лице: — Что-о?! Кто сказал? Дубинин??? Да он же мне вчера… Кибицкий буквально бросился в машину и резко захлопнул дверь. Надя схватилась за дверную ручку: — Постойте!.. Но могучая, как кувалда, рука подоспевшего охранника тут же отстранила ее от «кадиллака», и «кадиллак» в сопровождении охранного джипа стремительно рванул прочь. Да, именно в эту минуту председатель Центробанка Дубинин публично сознался, что у государства осталось 15 миллиардов долларов и что еженедельно только на поддержание рубля Центробанк тратит миллиард. То есть денег у Российского государства — ноль, полное банкротство, ни армии, ни чиновникам, ни врачам платить нечем. Дефолт наступил. Грянули забастовки в Сибири, в Сыктывкаре, на Урале… Сидя на Горбатом мосту, шахтеры во главе со своим руководителем вовсю стучали касками, в паузах кормили бродячих собак и гнали от себя юного священника, который подсел к ним с Библией в руках. — Парень, шел бы ты отсюда! — И не подумаю, — отвечал священник, стараясь попасть в цезуры ритмичного стука касок. — Разве без веры можно победить? А каски — стук-стук-стук. — Без веры победить нельзя… А каски: стук-стук-стук… — Смотрите: пока люди верили коммунистам… — говорил священник. Каски: стук-стук-стук… — Советская власть держалась… Каски: стук-стук-стук. — А как перестали верить, так все и грохнулось… Каски: стук-стук-стук… — А в Бога люди верят тысячи лет… И будут верить тысячи лет… И поэтому с верой в Бога мы победим… Отче наш, иже еси на небесех!.. А каски: стук-стук-стук… — Да святится имя Твое… Да приидет царствие Твое… И четверо шахтеров повторили за ним: — Да приидет царствие Твое… — И касками: стук-стук-стук… — Да будет воля Твоя… — возвысил голос священник. И шахтеры за ним: — Да будет воля Твоя… — А касками: стук-стук-стук… — Яко на небеси и на земли… Хлеб наш насущный даждь нам днесь! И все шахтеры вместе с руководителем стали повторять вслед за священником синхронно и в полный голос, как рэперы: — Хлеб наш насущный даждь нам днесь! — И касками: стук-стук-стук. — Хлеб наш насущный даждь нам днесь!! — И касками еще громче: стук-стук-стук. — Хлеб наш насущный даждь нам днесь!!! Казалось, именно под этот речитатив ложились на рельсы бастующие шахтеры Сибири… В Питере бандиты грабили обменники… В Хабаровске врачи и работники «Скорой помощи» объявили голодную забастовку… В Москве выступала группа «Роллинг стоунз»… И огромные очереди штурмовали банки СБС-Агро, Мост-банк и другие. А телеведущие вещали: — Правительство выбрало самый дикий вариант: девальвировало рубль, заморозило ГКО и одновременно отказалось платить по долгам. Это коллапс всей банковской системы. Паника нарастает… * * * — Come here! Vanya, come here! Come to me!.. Это, присев на своих «Nike» и распахнув руки, американцы подзывали Ванечку, который стал на ноги и, покачиваясь, делал первые шаги… Надя не смогла на это смотреть, с газетой в руках влетела в кабинет директрисы: — Вы это читали? Директриса, сидя за своим столом, смотрела теленовости про бардак в стране. — Что «это»? — спросила она. — Статья! В Америке приемные родители убили нашего ребенка! Вот! Такого, как Ваню, привезли из России и убили!.. А теперь эти там, в палате — «Vanya, come here!»… — Успокойся. — Что «успокойся»? Вы не имеете права отдавать наших детей! Директриса развернулась к ней, сказала: — Во-первых, не я отдаю, а суд. А во-вторых, почему эта гребаная пресса не пишет, что у нас уже миллион сирот? Миллион таких нищих Ванечек, понимаешь? Государство уже пять месяцев даже детдомам не дает ни копья! Мрут дети! Я их кормлю на подачки банкиров! Или бандитов! Они убьют кого-то, осиротят, а потом, замаливая грехи, приносят мне деньги! И я беру! Беру, да! А чем мне детей кормить, когда вся страна в жопе, а президент… Телефонный звонок прервал этот крик души, директриса в сердцах сняла и бросила трубку. — Иди, Надя, отсюда… — сказала она, остывая. — Но статья!.. — Да, статья. Я читала. А ты знаешь, какая смертность внашихдетских домах?.. Уйди, не трави мне душу… Ночью страшные американцы, эти чудовища из фильмов-ужастиков, только еще страшнее, пытались огромным кухонным ножом зарезать Ванечку. |