Онлайн книга «Ты самая любимая»
|
Еще минуту она боролась со сном, заставляла себя держать глаза открытыми. И вдруг подскочила, испуганно щупая спинку своего сиденья. — Ой, у вас машина горит! — Это не машина, — ответил он. — Это «климат-контроль». Когда включаешь кондиционер, сиденье автоматически подогревается. Чтоб спина не мерзла. И попа… — А-а… Надя снова успокоенно уселась, изо всех сил стараясь удерживать глаза открытыми. Кибицкий движением пальца чуть прижал на руле кнопку настройки радио, и расслабляющая музыка стала чуть тише. — Устала? — Я сутки работала… — Можешь откинуть сиденье и поспать. — Еще чего! Но через минуту она уже спала. Кибицкий нажал еще одну кнопку на подлокотнике, и спинка Надиного сиденья медленно опустилась. Надя, поджав под себя ноги, сонно повернулась на бок. Кибицкий, ведя машину, посмотрел на ее поджатые ноги, попку, талию, затылок… Тут у него зазвенел мобильник, он схватил трубку и, косясь на спящую Надю, сказал шепотом: — Да, мама… Громче не могу, у меня совещание… Да ни с какой не с девушкой, с чего ты взяла?.. Мам, прекрати! Я уже большой мальчик!.. Хорошо… Спи… Дав отбой, Кибицкий остановил машину у светофора, перегнулся через свое сиденье назад, взял с заднего сиденья плед и укрыл Надю. Светофор сменился на зеленый. Проснулась Надя резко, как от толчка. Рывком села на сиденье, испуганно оглянулась по сторонам. Она одна в закрытой машине… вокруг ночь… слева и справа еще несколько темных машин… сзади кирпичная стена… поодаль неясные огни какого-то дома с неоновой рекламой… а прямо перед машиной стоит темный верзила в униформе и, глядя на Надю, говорит с кем-то по мобильному телефону. Надя рванула дверцу, но та оказалась запертой. В панике Надя стала дергать ее, но тут верзила подошел к машине, жестом подсказал ей поднять дверную кнопку-защелку. Надя нашла защелку, отжала, распахнула дверь. Но верзила в форме преградил ей путь и сказал в телефон: — Она проснулась. Хорошо… — И Наде: — Стой! — А в чем дело? Где я? — Не сцы, подруга, — сказал верзила, — он нормальный мужик, сейчас придет. Действительно, с крыльца дома, освещенного огнями и неоновой рекламой «Антонио», уже спускался и шел к машине Кибицкий с телефоном в руке. Сунув охраннику десятидолларовую купюру, сказал Наде: — Выспалась? Пойдем поужинаем. — Какой «поужинаем»?! — возмутилась она. — Где тут метро? — Уже закрыто… — Как закрыто? Который час? — Она взглянула на часы. — Боже мой! Кибицкий усмехнулся: — Ты спала шесть часов. За это время мы всю Москву объехали. Надя обмякла, сказала в отчаянии: — Но мне в общежитие… У меня утром экзамен… — Отвезут тебя в общежитие. А экзамен не сдают на голодный желудок. Пошли к Табакову. — К какому еще Табакову?! — В «Антонио». — Он кивнул на здание с огнями и неоновой вывеской: — Это ресторан Табакова и его партнеров. Идем. Надя не поверила — у Табакова ресторан? — Вы врете. Кибицкий усмехнулся, по-пацански зацепил ногтем большого пальца свой зуб: — Гад буду! Под самым потолком по наклонному желобу катился трехпудовый шар и падал с неотвратимостью рока… Под ним, в трехэтажном «Антонио», дым стоял коромыслом, на сцене зажигала певица, а в зале было полным-полно банкиров и бизнесменов с девушками не то из эскорт-сервиса, не то из модельных агентств. Министры, знаменитости, телеперсоны, фотографы со вспышками. Кибицкий, держа Надю за руку, уверенно шел сквозь толпу в глубину зала, говоря на ходу: — Антон, сын Табакова, тут один из хозяев. Но я не соврал — Олег Павлович тоже здесь… — Ой, какие люди! Здравствуйте, Павел Антоныч! — сказала какая-то полуоголенная дама с тонной косметики на лице, знакомом по телеэкрану. — Привет, дорогая! У вас тут с размахом! — А то ж! Юбилей! — ответила она и окинула Надю кинжальным взглядом. — Ты тоже с размахом… Пара фотографов тут же ослепили их вспышками фотокамер. Идя за Кибицким, Надя на ходу ошарашенно оглядывалась на узнаваемые лица знаменитостей. А он все тащил ее сквозь толпу: — Идем, идем… — И на ходу отвечал на пожатия рук и приветствия знаменитостей: — Привет… Рад видеть… — О, ты мне нужен! — сказал один из них. — В субботу берем чартер, летим в Барселону на футбол. Наши играют с Испанией. Ты летишь? — Я не летаю. — Почему? — изумился знаменитый. — Высоты боюсь. — Блин! — огорчился знаменитый. — Я думал, ты чартер оплатишь. Надя на ходу спросила: — Откуда вы всех знаете? — Это мои клиенты, — ответил он через плечо и остановился перед длинным шведским столом. Как писал когда-то Виктор Шкловский, на столе еды было столько, сколько съесть нельзя. Во всяком случае, Надя такое видела впервые. Блюда с овощными, мясными и рыбными салатами стояли меж высоких ваз с заморскими фруктами и противнями с запеченными осетрами, копчеными угрями и молочными поросятами. — Та-ак… — недовольно протянул Кибицкий. — А устрицы уже съели, вот публика! — И Наде: — Ты себе набирай вот в тарелку. — И ушел к бармену: — Сережа! — Виски? — спросил бармен. — Со льдом… С бокалом виски Кибицкий вернулся к Наде и наклонился к ее уху, чтобы перекричать шум: — Что ты пьешь? — Я не пью. Кибицкий посмотрел на ее тарелку. Там — скромненько — лежала какая-то морская мелочь и ложка салата. Он возмутился: — Да что ты?! Дай сюда! Отнял тарелку и положил все подряд — большие куски запеченного осетра, креветки, крабовый салат и прочие морские деликатесы. — Не надо! — крикнула Надя через шум. — Я не голодная… — Еще бы! Если я сплю шесть часов, я встаю абсолютно сытый! Идем! Нужно место найти… Надя озадаченно последовала за ним, так и не поняв — это он над ней издевается или просто шутит. Администратор ресторана преградил им путь: — Павел Антонович, я же вам столик держу! — Правда? Спасибо! Через минуту, сидя за столиком, Надя уже уплетала за обе щеки, Кибицкий, сидя напротив, смотрел на нее с улыбкой. Кто-то из знаменитых, проходя, положил ему руку на плечо: |