Онлайн книга «Ты самая любимая»
|
Надя и еще три няньки перетащили эти продукты в дом, шофер закрыл багажник, щеткой и бархатной тряпицей вытер кожаные сиденья «кадиллака». А из дома, из кабинета директрисы вышел Павел Кибицкий, направился к «кадиллаку». Надя с последним ящиком «Хипп» шла ему навстречу. Их глаза встретились, но он прошел мимо, не узнав ее. Надя взошла на крыльцо, Кибицкий уже от машины все-таки оглянулся, поморщил свой лоб, но так и не вспомнил, сел в машину, и «кадиллак» уехал — с крыльца была видна его крыша, проплывшая за забором. Тут на крыльцо выбежала директриса с кожаной борсеткой в поднятой руке: — Пал Антоныч! Павел!.. — И огорченно: — Блин, борсетку забыл… — А кто это, Дина Алексеевна? — спросила Надя. — Наш спонсор, Кибицкий. Эти банкиры хоть и жулики, но у некоторых все-таки есть совесть. Длинный автомобильный гудок прервал их беседу, обе посмотрели в сторону этого гудка. За забором возникала крыша «кадиллака» — машина задним ходом шла назад к несуществующим воротам. — О, вспомнил! — сказала Германова и побежала с борсеткой к воротам. Надя, поглядев ей вслед, заторможенной походкой поднялась на второй этаж, зашла в медпункт. Здесь на стенах висели стандартные врачебные плакаты «БЕРЕГИ МАТЕРИНСТВО!», диаграммы роста и веса детей и призыв «СРОЧНО СДЕЛАЙ ПРИВИВКУ ОТ ОСПЫ!». А из мебели, помимо высокого столика для осмотра ребенка и стеклянных медицинских шкафчиков, здесь стояла Надина раскладушка. Подойдя к настенному зеркалу, Надя посмотрела себе в глаза и перевела взгляд за окно. Там, у несуществующих ворот Дома малютки, стоял «кадиллак» Кибицкого. Нагнувшись в открытую дверь машины, директриса, переминаясь с ноги на ногу, кокетливо крутила задом. Потом закрыла эту дверь, помахала рукой вслед укатившей машине, повернулась и медленно, эдак задумчиво и по кривой пошла к дому, на ходу поддев ногой какую-то гальку… Две няньки приносили раздетых малышей купаться — по одному на каждой руке. Надя и еще одна нянька, пожилая, — распаренные и голые по пояс — купали малышей в двух больших пластиковых корытах. Дети радостно барахтались в воде и играли с надувными крокодильчиками и утятами… Подняв голову, Надя — вся мокрая и простоволосая — вдруг увидела перед собой Кибицкого с двумя голыми малышами на руках — по одному на каждой. — Ой! — испугалась она и закрыла руками голую грудь. — А вы тут как… — Я вакцину привез, от коклюша, — улыбнулся Кибицкий, глядя на ее руки, прикрывающие грудь. — А Дины Алексеевны нет, она в министерстве… — Я знаю, но в министерстве нет вакцины. А мне из Парижа прислали, Ростропович. Вот, — он показал на малышей, — решил вам помочь. Можно? — Я уже закончила, мне на электричку… Один из малышей на его руках заплакал и засучил ногами, Кибицкий чуть не выронил его. — Ой, держите, а то уроню! Надя рефлекторно подставила руки, подхватила ребенка. Держа на руках второго малыша, Кибицкий залюбовался полуголой Надей с ребенком в руках. — Мадонна! Усыновите меня, — сказал он, не отводя глаз от ее груди. Держа ребенка одной рукой, Надя второй влепила Кибицкому пощечину. Да так, что он покачнулся. Кибицкий оторопел: — Ты что? Сдурела? — Скажите спасибо, что у вас ребенок в руках… Кибицкий, смутившись, уже не знал, куда деть второго ребенка. — Давайте уж… — сказала Надя. — И идите отсюда! Нахал! — Я хотел помочь… — Идите! Кибицкий ушел, а пожилая няня, купая ребенка, заметила: — Банкир, бля! Они думают, что за деньги все могут! — Я этих двух докупаю, и все, ладно? — сказала Надя. — У меня завтра экзамен. Но как она ни спешила, а выбежала из Дома малютки только затемно. И бегом припустила, чтоб успеть к электричке. Свернула со двора на улицу и увидела — у тротуара стоит «лексус» Кибицкого. Она прошла мимо, «лексус» тронулся, окно в машине опустилось. — Садись, я подвезу, — сказал Кибицкий, ведя машину рядом с ней. Надя с независимым видом молча шла вперед. Где-то вдали прогудела и проклацала проходящая электричка. — Электричка ушла, ты опоздала, — сказал он. — Будет другая, — бросила она на ходу. — Следующая через час. — А вы откуда знаете? Он кивнул на свой мобильный: — Я звонил, узнал расписание. Следующая в 21.20. Некоторое время Надя молча и независимо шла рядом с машиной. Затем повернулась, открыла дверь и села в машину. — Мне только до метро! Кибицкий пожал плечами: — До метро так до метро… Машина отчалила от тротуара и набрала скорость, окно с правой стороны автоматически поднялось. Надя сидела прямая как аршин, глядя строго вперед. Кибицкий присмотрелся к ней сбоку и озадачился: — Мне кажется, я тебя уже подвозил. А? На Красной Пресне… — На Красной Пресне была другая, — мстительно ответила она. — Да?.. Но я точно помню, что я… О! Вспомнил! Ты же актриса, во ВГИК поступала! Провалилась? — Ничего не провалилась! Он улыбнулся: — Ну как же! Мне сказали, ты здесь стаж набираешь, в пединститут сдаешь. Значит, во ВГИК провалилась. Но это не страшно… Почувствовав себя в ловушке, Надя нахмурилась: — Никуда я не провалилась. Я в оба поступаю. И туда, и сюда. — А! Ну, это правильно, детка. За двумя зайцами… — Я вам не детка! — Хорошо — Наденька. — И не Наденька. — А кто? Она резко повернулась к нему: — Я — Надежда! Ясно? Он посмотрел ей в глаза: — Чья? Надя отвернулась: — Ничья. — Уже хорошо, — сказал он. — Ноль-ноль в нашу пользу. Она удивилась: — Как это? Кибицкий не ответил. Некоторое время они ехали молча. Надю стало клонить ко сну. Кибицкий увидел это и нажатием кнопки включил музыку — какую-то расслабляющую мандолину с шумом прибоя и пением птиц. Надя тут же напряглась: — Что это? — Радио. Надя расслабилась: — А-а-а… |