Онлайн книга «Ты самая любимая»
|
— Поверь мне, у тебя один выход, — сказала Лара, — выйти замуж и самой его оттуда вытащить. Легально. — Ну вы даете! «Замуж»! — усмехнулась грузинка. — А чё? Элементарно, — сказала четвертая и показала за окно: — Вон их, козлов, — пол-Москвы на «мерседесах»… Действительно, внизу, под окнами общежития, гуртовались роскошные иномарки, это московские ухажеры кавказского разлива караулили будущих кинозвезд… Тут на кухню вбежала еще одна юная кинодива с глазами Лайзы Минелли: — Девочки! Достала голливудскую диету! Шарон Стоун, Деми Мур и эта, как ее, жена Тома Круза — все на ней сидят! Все заинтересовались: — Ну-ка! Ну-ка! — Значит, принцип простой, — сообщила «Минелли». — Вот список продуктов! Сто грамм каждого продукта имеет свое количество жировых единиц, и в день таких единиц можно съедать не больше сорока. То есть, смотрите, икру и омары можно есть сколько угодно… — Это нам не грозит, — сказала грузинка. — А картошку? — спросила молдаванка. — В ста граммах картошки — шестнадцать единиц, — сообщила «Минелли». — То есть в твоей сковородке еды на пять дней! — А я за день съедаю и ни хрена! — сказала Лара. — Подруга, шла бы ты со своей диетой знаешь куда? Мы тут серьезным делом заняты, Надьку замуж выдаем. — Как замуж? За кого? — Да вот думаем. Но она боится. — Чё — замуж боишься? — повернулась «Минелли» к Наде. — Целка, что ли? — Ну! — подтвердила Лара. — Ну и что? — сказала «Минелли» Наде. — Чему быть, того не миновать! Тут на кухню вошла Зина, и все разом умолкли, глядя на нее в упор. Зина с независимым видом взяла одну из сковородок с картошкой и унесла с кухни. — Сучка гребаная! — сказала молдаванка. — Ребенку — сливовый сок… — Знала бы я, что это ее сковородка, — нассала бы, сука буду! — заявила Лара и спросила у Нади: — Ты Достоевского читала? Все страдания мира не стоят слезы невинного ребенка. — И оторвала бязь от ляжки. — А ты замуж боишься. Смешно. Электричка, грохоча, летела по Подмосковью. В вагоне, в простенках меж окнами, в обрамлении свастик красовались лозунги: «Россия, стряхни с себя паразитов жидов!» «Убей жида!» «На этой линии общественный порядок охраняют раменские члены Российского Национального Единства». Под одним из таких лозунгов — одни на скамье — сидели Надя и Лара. Вагон был пуст, но по мере движения электрички постепенно заполнялся пассажирами. Надя, держа в коленях свой заплечный рюкзачок-сумочку и пачку визиток, читала с визиток: — Мамедов Имран Расимович, председатель совета директоров… Лара, прищурившись, сказала после паузы: — Нет, Мамедов отпадает. Следующий. — Мамаладзе Вано Ризоевич, генеральный директор… — Не годится. Дальше. — Гужиев Армен… — Слушай, к тебе что — одни чурки клеятся? — перебила Лара. — Ни грузины, ни армяне тебе не нужны. — Почему? Разве у тебя сейчас не грузин? — Это для другого. А тебе… Неизвестно, сколько у них там дома детей! Следующий. Надя, пожав плечами, прочла со следующей визитки: — Лукашенко… — Ты что — Лукашенко сняла? — изумилась Лара. — Наверное, однофамилец… На остановке в вагон зашли новые пассажиры. Надя прочла с новой визитки: — Шапиро Борис Яковлевич, Русский купеческий банк. — Еврей… — Лара, прикидывая, в сомнении покачала головой: — Нет, в принципе для мужа это ничего. Евреи не пьют. Но… — Но что? — Ладно, отложи в запас. И запомни: тебе нужен мужик, за которым и ты, и ребенок будете как за каменной стеной. Надя прочла со следующей визитки: — Кибицкий Павел Антонович, банк «Энергия века». Не помню, кто такой… По вагону, уже полному пассажиров, в инвалидном кресле покатил молодой одноногий и однорукий парень в камуфляже и берете десантника. Держа на колене алюминиевую кружку, пел про Афганистан и матерей, которые получают «груз-200»… А из другого конца вагона навстречу ему двигался патруль баркашовцев — трое молодых парней в черной гестаповской форме и с красными повязками на локтях. На повязках — свастика и буквы «РНЕ». Патруль сопровождал милиционер с погонами капитана. — Документы! — говорили патрульные пассажирам. — Документы!.. Пассажиры послушно предъявляли паспорта, кто-то попробовал возмутиться: — А вы по какому праву? — А вы мне предъявите! — тут же вмешался капитан милиции. — Паспорт! Тут патрульные остановились возле другого пассажира, пожилого кавказца. Рассматривая его паспорт, процедили: — Так… Аслуханов… Прописан в Раменках… А что, Раменки уже Чечня, что ли? Пожилой кавказец молчал. Патрульный отдал паспорт капитану милиции: — Здесь печать похожа на подделку. — Пройдемте, — сказал капитан пассажиру. — Да вы что? — испугался кавказец. — Я тридцать лет в Раменках живу! — Ну и хватит, — сказал патрульный. — Россия теперь для русских. — Пройдемте! — повторил капитан. — Куда я пойду?! До Раменок еще!.. Один из патрульных, юный и скуластый брюнет, наклонившись к кавказцу, негромко попросил: — Лучше встань и сам выйди, сука! — Не выйду я. — Пожилой кавказец повернулся к другим пассажирам: — Люди! Но пассажиры индифферентно отвернулись. А двое патрульных загородили этого кавказца от вагона, скуластый коротким боксерским ударом ударил его под дых. Кавказец охнул, согнулся, двое других ловко и быстро заломили ему руки и почти волоком повели из вагона. А скуластый в сопровождении капитана милиции продолжил движение по проходу: — Документы! Прошу документы!.. В другом конце вагона инвалид-афганец продолжал петь и собирать подаяние. Поезд остановился на станции, в окно Наде и Ларе было видно, как патрульные баркашовцы вывели кавказца на платформу и сдали группе молодчиков в такой же гестаповской форме с повязками «РНЕ». Надя попыталась встать: — Они его бить будут! — Сиди! — одернула ее Лара. — Ну, теперь тебе все ясно? Сегодня без мужика за спиной жить невозможно. |