Онлайн книга «Робинзон. Инструкция по выживанию»
– А что? Чернобыль получился сдуру? – Конечно! Рядом с реактором соображать надо, а не командовать. Командовать и идиот может. Центральный вызывает ЦДП (длинный вызов «каштана»): – ЦДП! – Есть ЦДП! – отвечает Рустамзаде. – Начхим есть? – Есть! – Вас в центральный к береговому телефону! – Иду! Рустамзаде поднимается в центральный пост, берет трубку берегового телефона, представляется: – Старший лейтенант Рустамзаде слушает вас! – Эдик, это флагманский! – звонит флагманский химик. – Я! – Там на вашем пирсе только что ошвартовалась четыреста десятая! Они готовятся к выходу! Их флотилия уже проверила! Выдала замечания! Начхим там Павлов, ну ты знаешь, он же твой однокашник! – Да! – Сходишь к этому обалдую и проверишь за меня устранение замечаний! – Хорошо! Только я на вводе сижу! – Ничего! Это на десять минут! Давай! И распишись там за меня в журнале! – Ясно! – Не забудь! – Сделаем! – Вперед! Рустамзаде появляется опять в ЦДП. – Представляешь? Я сижу на вводе и мечтаю отсюда вместе с тобой свалить на два часа на танцы в ДОФ, но флагманский посылает меня на соседний борт к Павлову проверить за него устранение замечаний! Как это тебе? Им лень в субботний день, а я, значит, под руку попался! А по инструкции мне покидать пост нельзя, танцы, разумеется, не в счет, но по приказу флагманского можно! А чуть чего – кто будет отвечать? А? – Флагманский, конечно! – говорит Робертсон. – Да, конечно! Приказание-то отдано по телефону! А должно быть письменное! – Ты скажи ему: напишите! – Да! «Напишите»! Как же! Посидишь? Я мигом, а потом – как старпом уляжется – мы с тобой на два часа на танцы слиняем! Рустамзаде наверху, походит к «каштану» соседней лодки, вызывает центральный: – Есть центральный! – Временный флагманский химик старший лейтенант Рустамзаде к начхиму Павлову! – Сейчас вызову! Наверх поднимается Павлов: – Эдик, привет! – Привет! Я к тебе. Флагманский сказал, чтоб я проверил устранение замечаний! У тебя проверка штабом флота была? – Ну! – И чего там? – Да так, всякая хрень! – Устранил? – Ну! – Тогда тащи журнал, я сделаю запись. – Слушай, Эдик, посиди за меня час на борту! – Ты чего, с ума сошел? У меня же у самого ввод! – Но ты же рядом стоишь? А я сбегаю еще раз к жене. Мы же сегодня уйдем. Три месяца ее не увижу. А ты на ужин сходи. У нас хорошо кормят. Мою рубашку наденешь. Тут все равно никто не знает, кто с нами в море идет. А? В глазах у Павлова такая тоска, что Рустамзаде отводит взгляд и говорит: – Ровно час! Время пошло! – Ага! Я мигом! – Павлов в чем был, в том с пирса и рванул. Рустамзаде со вздохом спускается в его лодку. Перед этим он вызывает со своего корабля мичмана и говорит ему: – Константиныч! Я на соседнем борту по приказанию флагманского. Чуть чего, ори! – Понял. – А где Робертсон? – У нас в ЦДП сидит. – Давай его сюда! Робертсону он говорит: – Я тут застрял на час. Учти, ровно в девятнадцать ноль-ноль мы с тобой отсюда сбегаем на танцы. У нас время до двадцати одного ноль-ноль. С девушками я уже договорился. Это, сам понимаешь, святое. А потом ты к ним, а я – на вахту. Учти, сегодня в ноль часов и ноль минут на корабле начнется приготовление к бою и походу. В четыре утра уйдем на задачу. Все должно быть четко! Рустамзаде появляется в кают-компании соседнего корабля. Там уже все поели. За командирским столом сидят командир соседей, старпом, зам и помощник. Больше в кают-компании никого нет. – Прошу разрешения! – говорит Рустамзаде, входит и под изумленными взорами всей четверки садится за стол. Вестовой ставит перед ним тарелку с первым. Первым приходит в себя командир: – Извиняюсь, конечно – говорит он. – а вы кто такой? – Старший лейтенант Рустамзаде. По приказанию штаба иду с вами в автономку. Для усиления вашей химической службы. На проверке штабом флота были выявлены замечания, вот штаб дивизии и принял решение послать в море с вами и меня. После этой речи Рустамзаде спокойно приступает к еде. Командир резко поворачивается к помощнику и говорит: – Я же говорил, что вы ни хрена не знаете, кто с нами еще в море идет! Помощник только виновато склоняет голову. Через час Рустамзаде уже на пирсе, смотрит на часы, к нему подлетает Павлов: – Я здесь, Эдик! Как тут? Не искали меня? – Меня зато искали! Успел к жене? – Спасибо! – Спасибо не отделаешься! Вино, женщины, разврат! Робертсон и Константиныч уже стоят рядом. – Константиныч! – говорит Рустамзаде. – Я только до двадцати ноль-ноль. В двадцать один ноль-ноль ты уйдешь до двадцати трех. – Ясно! – Как там старпом? – Спать завалился! – Мы быстро, Константиныч! Учти, тревога по приготовлению будет в ноль часов! – Ясно! Рустамзаде и Робортсон уже на танцах в ДОФе. Звучит музыка, все танцуют. – Сейчас! – говорит Рустамзаде. – Сейчас! Жесткий съём! Саня! Ты знаешь, что такое жесткий съём? Нет? Это когда ты врываешься на танцы в самом конце, хватаешь девушку за выступающие части и дальше по жизни, целых два часа, вы идете вместе! Вон они! Уже вижу! Эдик подводит Саню к двум девушкам. Одна очень красивая, другая не очень. – Катя (Начинает Рустамзаде с красивой) и Света! А это сам Александр Робертсон! Не Робинзон, а Робертсон! Прошу не путать! Знаете, кто его папа? Сам адмирал Нельсон! Робертсон как громом поражен, не может оторвать глаза от Кати. Та понимает, что к чему, и делает Эдику знаки «вали». – Ну, вы тут танцуйте, – говорит тот, делает Робертсону знаки «не робей», – а я на корабль побежал! Меня, наверное, старпом уже ищет. Саня, можно тебя на минуту? – они с Робертсоном отходят в сторонку. Девушки остаются одни. Света говорит Кате: – Ну что? |