Онлайн книга «Безумные сказки Андрея Ангелова. Книга третья»
|
– Когда это было? – следователь затушил окурок, придвинул протокол. – Ровно три года назад, – без раздумий ответил людоед. – Как раз на Рождество. – То есть в ночь с шестого на седьмое января? – Ага. – Фамилия приятеля? – Забубённый. Игорь. Отчества не знаю. – А дальше? – Разделать-то я труп разделал, – с небольшими паузами рассказывал Залихватский, вспоминая. – А выносить из дома боялся. Светло, утро, мало ли… А меня мутило с похмелья. От свежерубленного мяса шёл такой аромат… И… решил попробывать. Чем останки достанутся бродячим животным, так лучше я их сам оприходую. Забубённому уж всё равно, кто будет им питаться. Людоед замолчал, по лицу плавала блаженная улыбка человека, вспоминающего нечто для себя приятное. Бузеев цепко отслеживал реакции «подопечного» и чуть морщился. – Потом я взял кухонный нож, наточил на плитке, – в тоне зазвучало бахвальство. – Срезал с ляжки большой кусман и съел сырым, с солью и без хлеба! – И как? – с интересом спросил следователь. Залихватский показал большой палец в жесте «Супер»: – Шикарно! Сырое мясо вкуснее, чем жареное или вареное. Позже я готовил мясо по-разному, но бросил. Всё не то. Попробуйте сырое, не пожалеете… Следователь не смог сдержать гримасу отвращения. – Куда девал кости? – спросил он, склоняясь над протоколом. – Выкинул в мусорный бак в двух километрах от дома, – людоед ностальгическая улыбнулся. – Четырём сотням людишек могилкой стал мусорный бак. Залихватский увидел, что его слова записывают, и вдохновенно заговорил. Его «понесло»: – Я кушал Забубённого, пил спирт, и тут… ко мне постучалась… бомжиха-побирушка. Я впустил её в квартиру, мы выпили… А после перерезал ей горло. Освежевал, разрубил, мясо в холодильник. – Съел? – Частично. Тут как раз кончился спирт. А без водярки я не могу… я ж алкоголик. Тогда я перекрутил мясо бомжихи, взял фарш и продал его рыночным торговцам-мясникам за полцены, – людоед мило улыбался. – После догнал, что продажа человечинки – выгодное занятие. Устроил бизнес. Заманивал бомжей к себе в квартиру, поил и убивал. Быть может… и вы ели моё мясо, – осклабился Залихватский. – Вы ведь ходите на рынок за мясом? Я на разных продавал… Бузеев перестал писать, а людоед ухмыльнулся прямо ему в лицо: – Знаете, гражданин следователь, я многих перепробовал. Среди бомжей попадались бывшие учителя, инженеры, врачи, и даже один бывший начальник… Вот только следователей не было, – меж толстых губ убийцы высунулся язык – большой, с белым налётом. Бузеев непроизвольно откинулся на спинку кресла – подальше от стула задержанного, вставил в рот новую сигарету. Прикурить не успел. Открылась без стука дверь, и на пороге нарисовались двое крепких парней: короткие стрижки, грубые лица, кожаные куртки. Залихватский остро глянул через плечо, лицо искривила усмешка. – Какого хрена уголовный розыск врывается ко мне? – удивился Бузеев. – Рамсы попутали, да?… Оперативники замялись на пороге. – Да, тут… – один достал бумагу. – Короче! – второй вырвал бумагу и уверенно подошел к следователю: – Это не терпит отлагательств. – Положил бумагу на стол. Напарник встрепенулся и тоже подошел. Теперь оперативники стояли по бокам следователя. Тот взял бумагу, повертел в руках. Лист был совсем чистым. – Что за?… Иголка шприца воткнулась Бузееву в плечо. Тот дёрнулся. – Тихо! – советнику юстиции зажали рот. В Бузеевское плечо истек кубик прозрачной жидкости. Затем шприц был упакован назад – в оперский карман. Следователь обмяк. Оперативники быстренько прибрали бумагу и сделали по реверансику: – Кушать подано, Залихватский! Во взгляде людоеда брезжила надежда, он даже привстал со своего стула: – Кто вы? – Благотворители, – усмехнулись оперативники. – Мы знаем, какой бурдой кормят в СИЗО. И решили попотчевать тебя свежачком. – Хорошо, – согласился людоед. – Вы благотворители. Только я-то при чём?… Милиционеры переглянулись. – Видишь ли, Залихватский, твой следователь отпускает на свободу вполне себе богатых козлов, – объяснил один. – После того, как их долго и упорно ловят опера. А шантрапу вроде тебя загоняет в камеры. Нам данный расклад совсем не по душе. – От тебя никакой опасности порядочным гражданам, – развил мысль другой. – Хавал бы и дальше грязных бомжей. Они всё равно не люди. А тут… тюрьма и кандалы, ай-яй-яй… – Короче! Жри этого ублюдка, – один показал на тело следователя. – Чтоб ему, суке, и после смерти не было покоя! – Изуродуй его хорошенько, – поддержал второй. – А за нами не заржавеет. Выведем из прокуратуры, и гуляй. Залихватский немножко подумал и заявил без затей: – Складно трепете. Но… вполне, что вы сводите свои счёты со следователем. Ща я его съем, а вы меня застрелите. И повесите убийство на меня. Оперативники вновь переглянулись – людоед чётко переглядку отследил и нахмурился. – У нас нет пистолетов, – милиционеры распахнули курточки, погладили себя по бокам. – Видишь?… Людоед… наклонил голову в знак согласия: – Вижу. – Ты умный сукин сын! – подмигнули розыскники. – Не зря тебя вычисляли целых три года. – Ладно, – людоед вытянул руки. – Снимите наручники. – Не, не снимем, – извинительным тоном вымолвил один. – Вдруг ты, почуяв запах крови, на нас кинешься? Мы ж не знаем, как там у маньяков… в их голове. – Снимем наручники за оградой прокуратуры, – дополнил второй. – Зуб даём! Казалось, людоед ничуть не расстроился. Он сделал шаг к трупу: – Правильно! Маньяков нужно бояться… – Скажи, ты, правда, съел четыреста человек? – посторонились розыскники. – Съел и продал четыреста людишек, – поправил Залихватский. Он широко облизнулся. Осклабился: – Оставить вам по кусочку? Людоед взял труп за волосы… приподнял голову и – рыча – вцепился в левый глаз. Послышался звук рвущейся плоти и чавкающие звуки. Оперативники стыдливо опустили глаза, беспрестанно морщась. Обед происходил всего-то в паре метров от них. Залихватский – обернулся к свидетелям обеда. Морда была в каплях крови. Сказал, жуя: – Вкуснотища! В тот момент, когда он повернулся назад – к трупу – щёлкнули два затвора и грохнули четыре выстрела. Людоед покачнулся… хотел глянуть на оперативников, но не смог – жизненные силы ушли и маньяк упал на пол. Пули засели глубоко в спине. |