Книга Мегаполис Ленд, страница 83 – Алексей Вилков

– Точнее, проплыли, – поправил Макс.

– Пусть так, – не перечил Пастарьев. – Если ты жив, значит, жива и Виктория? Я не хочу верить в ее кончину. Я готов распрощаться с жизнью, я не могу жить, не зная, что с ней. Не могу жить без нее! Ты видел ее?

Заважилов загадочно улыбнулся:

– Мельком, даже не успел обмолвиться словечком.

– Значит, она жива?! – воскликнул Стас.

– В каком-то смысле мы все живы.

– Хоть ты не морочь мне голову! Вы посходили с ума, я не понимаю, чему верить, от кого ждать правды и на что надеяться.

Заважилов сел на траву, не боясь испортить уже промокший костюм, сорвал галстук и бросил его в воду. Галстук лег на туманную гладь и поплыл к середине реки.

– Ты сам рехнулся, – сказал он, звучно сплюнув. – Мы плыли с Танечкой к Волге, обсуждая планы и наслаждаясь пейзажем. Вдруг видим – какой-то престранный тип лезет в воду, не зная броду. Танечка первая заметила, но не признала тебя и посоветовала не вмешиваться. Я не послушался и присмотрелся. «Ба! Да это же Пастарьев, мой закадычный друг!» – выпалил я и повернул лодку, чтобы предотвратить твою глупость. «Как Станислав докатился до ручки? От кого, а от него я не ожидал». На всех парах гребли к тебе и, как видишь, спасли. Знаешь, не очень приятно бороздить речную гладь и наблюдать проплывающие под кормой вздувшиеся трупы. Я стерплю, у меня нервы крепкие, а Таня не сдержится и заголосит что есть мочи, у нее нервишки-то слабенькие. От такого шока можно ненароком перевернуться. Создаст внештатную ситуацию на судне, и отдых будет испорчен.

– Извини, чувак, чуть не испортил вашу прогулку, – обиженно пробормотал Стас. – Может, ты зря меня спас. Я хотел попасть к Вике, а ты все испортил. Даже не берусь тебя благодарить. Не знаю, что лучше.

– Уверяю тебя, Вика не там, куда ты собрался, сто процентов. Если повезет, мы наткнемся на нее, и я передам пламенный привет и уверения в твоей любви. Я тактично умолчу о твоих последних злоключениях. Думаю, ей не доставит удовольствие услышать о них. Ей важно знать, что с тобой все в порядке, это я ей и сообщу.

– Слушай, а ты не мог бы взять меня с собой?

– Куда, к себе в лодку?

– Да. Прокатишь до Вики и высадишь.

– Не получится. Моя посудина не выдержит лишний груз, да и Таня будет против. Понимаешь, мы плаваем тет-а-тет, в интимной обстановке, а третий нам ни к чему.

– Понимаю, – разочарованно вздохнул Стас, – на твоем месте я бы поступил так же.

– Не дуйся, как-нибудь своим ходом доберешься. Ты целеустремленный тип и за словом в карман не полезешь. Коли уж что задумал, то непременно добьешься.

Обдумывая сказанное, Стас поднял с земли камень и запустил в воздух, словно желая докинуть его до другого берега. Камень упал в воду около лодки, заставив Татьяну обернуться.

– Я устал, – признался он с непередаваемой грустью. – Я устал что-либо делать, я устал гнаться за призраками. А здесь я даже не могу ни за что зацепиться.

– Сдаваться никак нельзя, – ответил Заважилов, – ведь за близкого человека борешься, не за фантом и не за идола. Бери пример с меня. Я долго и безуспешно искал себе подругу, ты даже посмеивался надо мной и скептически оценивал мои шансы. Я терпел твои насмешки и не сдавался. Долго и упорно через неудачи и разочарования я шел к своей цели, стремился к своей мечте и нежданно-негаданно встретил ее.

– Не говори мне, что она твоя мечта, – чуть сбавив тон, произнес Стас. – Ты достоин большего, разве не так?

– А чем Таня плоха? – поморщился Заважилов.

– По-моему, она тебе не подходит. Не пара.

– Это посторонние и надуманные заявления, брат: достоин, недостоин… Если подвернулась она, значит, так тому и быть, значит, достоин. Нам хорошо, и нет проблем. Она смотрит на нас и ждет моего возвращения. Она час не может прожить без меня, начинает волноваться и переживать. На этот раз я от нее не уйду, и никто не в силах разлучить нас. Не было бы пробоин в трюме, а все остальное пустяки.

– Прости. Я рад, что ты счастлив.

– Другой разговор, – оживился Заважилов. – И я тебе желаю счастья. Оно есть, оно всегда рядом с нами, хватай его. Оп! – и оно в твоих руках. Стормозил, разинул рот – опа! – оно и вылетело. Вот и бегай за ним с сачком, как по лугу за бабочками, авось повезет и окажется оно у тебя в ладонях. Повезет, как пить дать, этого добра в мире навалом.

– Спасибо за пожелания. Эх, где бы достать сачок!

– Он у тебя есть, – намекнул Заважилов и оглянулся.

Сидящая между веслами Таня заметила обращенный к ней взгляд, чуть привстала и, держась за края посудины, помахала, рискуя соскользнуть за край.

– Максимка, ты долго? Нам пора. Я по тебе соскучилась!

– Иду, любимая! – крикнул в ответ Макс. – Пойду на борт, пора отдать швартовы. Помоги мне оттолкнуть мою яхту.

Они снова вошли в реку и по колено в воде добрались до лодки. Заважилов запрыгнул в нее и взялся за весла.

– Давай, подтолкни нас?! – скомандовал он.

Стас уперся руками в корму и столкнул фрегат с мели.

– Счастливо! – произнес Стас и проводил взглядом исчезающую в тумане лодку.

Выйдя на берег, он снял нахлебавшие воды ботинки и босиком дошел до сухого пенька. Положил обувь на траву и уселся на пенек, чтобы еще раз взглянуть в бесконечные дали.

Босые ноги быстро озябли, и Стас начал шлепать ступнями по траве, чтобы окончательно не закоченеть. От случайной зарядки ноги высохли и даже чуть-чуть согрелись.

– Станислав?! – окликнули его.

Он обернулся: справа к нему приближались Зуриков и Тополин. От смеси страха и удивления Стас резко вскочил и растерянно уставился на пришельцев.

– Не узнаешь? – спросил Зуриков, крутя в руке блестящий брелок.

На нем был привычный клубный прикид: серебристая майка и светлые джинсы с нашивками. Прическа немного пострадала: грязные темные волосы торчали дыбом, особенно на затылке. Седой Тополин шел, прихрамывая, и опирался на прочную трость. Его жилистое, но неумолимо дряхлое тело было облачено в старомодный коричневый костюм в духе семидесятых.

Настроение у обоих было приподнятым, как будто они не отправлялись на тот свет, а здравствовали все эти годы и ни о чем не переживали. Тополин казался бодрее. По нему невозможно было определить, что совсем недавно он самолично повесился в собственном кабинете. Старик излучал оптимизм, а его глаза горели.

– Почему молчим? – вновь спросил Зуриков. – Али дар речи потерял?

Растерянный Стас с усилием отозвался:

– Вы же точно мертвы. Или у меня галлюцинации?

– Ха! Ты явно не в себе, Стасон, – усмехнулся Зуриков. – Обкурился?

– А профессора я сам в петле видел, – не верил своим глазам Пастарьев. – Ничего не понимаю.