Онлайн книга «Отпуск с папой»
|
– Это было пятнадцать лет назад. – И что? Теперь это уже антиквариат и стоимость только возросла. Когда ты их видела в последний раз? – Папа! – Мы поговорим об этом позже. А теперь вставай, уже без четверти семь. А я иду в душ. Я понадеялась, что он провозится там достаточно долго. * * * – Кристииина! – На этот раз он был одет и благоухал туалетной водой. – Уже семь утра. Что ты такое пила вчера? Я резко села, голова закружилась. Усталость навалилась свинцовой тяжестью. – Боже мой! – Папа сел на корточки и заглянул мне в лицо. Я едва смогла на него посмотреть. – Что с твоими глазами? Красные, опухшие. Ты словно не спала два месяца. Примерно так я себя и чувствовала. Я осторожно спустила ноги с кровати и потерла лицо. – Конъюнктивит, наверное. Он неловко погладил меня по голове. – Умойся, может, тебе полегчает. Я подожду, пока ты будешь готова. С угрызениями совести я прошлепала в ванную и решила вечером обязательно рассказать папе про Йоханна. В спокойной обстановке, подробно, он ему непременно понравится. Марлен сунула мне в руки поднос, едва мы вошли в кухню. – Хорошо, что ты здесь. Сегодня они все так рано пришли на завтрак, а Гезы еще нет. Отнесешь это быстро? А то у меня два отъезда. А что с твоими глазами? – Конъюнктивит, – невнятно ответил папа, занятый булочкой с изюмом. – Поэтому она плохо спала. – Ага… Марлен усмехнулась и прошла мимо меня к стойке регистрации. Папа, качая головой, провожал ее взглядом. – Мне она иногда кажется грубоватой. Посмотрел бы я на нее с конъюнктивитом. – Может, это и не конъюнктивит вовсе. – Да что ты, сразу видно. Вчера вечером у тебя были совсем другие глаза. Я иду завтракать, скоро уже и Калли появится. Я с подносом медленно пошла за ним. Когда на пляже стало холодно, мы вернулись в пансион. Без лишних разговоров я проводила Йоханна до его комнаты. Я запретила себе углубляться в эти воспоминания, у меня тут же начинали подгибаться колени. И все же картинка возникла перед моим мысленным взором: его лицо утром, темные глаза под встрепанными волосами, рот, который так хорошо целовать, улыбка. Я замерла. И меня едва не сшибла Геза. – Боже мой, Кристина, ты что тут делаешь? Я напугалась до смерти. – Доброе утро, Геза. Так, думала кое о чем. Она окинула меня недоверчивым взглядом: – Ясно. Прекрасное место для раздумий. Честное слово. Лучше не бывает. Если ты здесь не решишь всех своих проблем, то я не знаю… У нас восточный ветер или ты просто зависла? Дай мне хотя бы пройти, пока выходишь из транса. Она прошмыгнула мимо меня, а я улыбнулась ей вслед. Папа сидел в столовой на привычном месте. Эмили показывала ему свой рисунок чайки, а Лена чистила для него яйцо. Я поставила кофейники на стол и прикоснулась к его плечу. – Вот, пожалуйста. Твой кофе. Ну а вы как? Лена подула на палец. – Яйцо горячее. А у тебя странные глаза. – Я знаю. Я окинула взглядом столики, все постояльцы, кроме Йоханна и мюнстер-хилтрупских предпринимательниц, были здесь. Я проверила, хватает ли кофе, чая и прочего, и вернулась в кухню. Пока я там возилась, в столовой раздались голоса фрау Вайдеманн-Цапек и фрау Клюпперсберг. Когда я вошла с чайниками для них, они уже сидели за столом. Лена и Эмили занимали все ту же позицию возле отца. Во взгляде Эмили сквозило нечто похожее на торжество. – Доброе утро, фрау Вайдеманн-Цапек, доброе утро, фрау Клюпперсберг! За мою улыбку следовало благодарить Йоханна. Я поставила чайники на стол. – Ах, милочка, мы ведь уже перешли на имена, – укоризненно покачала головой Ханнелора. – Не так ли, Мехтхильда? Мехтхильда Вайдеманн-Цапек наклонилась вперед и схватила мою руку. – Да, да, Кристина! Но вы, к счастью, относитесь к поколению, избегающему фамильярничания. – Она стрельнула ядовитым взглядом в сторону близняшек и их родителей. – В наши дни дети и понятия не имеют о приличии и такте. Я изобразила сочувствие и склонилась к ней. – А что такое? – Ах, – неучтиво отмахнулась она, – эти дети! Вы себя не очень хорошо чувствуете? Вид у вас какой-то замученный. – Ничего страшного. – Я так же небрежно махнула рукой. – Просто слегка воспалились глаза. Вам что-нибудь еще нужно? Они покачали головами и посмотрели на папу. Тот не отреагировал, желтым фломастером подрисовывая клюв чайке Эмили. Дамы переглянулись, поднялись и направились к буфету за едой. Папа вздрогнул, когда я присела рядом с ним. – Кристина, поосторожней! Я же рисую. – Прости, пожалуйста. Он склонил голову набок. – Посмотри, Эмили, клюв все равно получился слишком маленьким, у серебристых чаек они побольше. А теперь мне нужно в пивную, уже почти восемь. – Он покосился на меня. – Ты что-то хотела? Глаза у тебя еще красные. – Что произошло с твоими дамами? Эмили аккуратно складывала листок с рисунком. – Они не его дамы, они просто тут живут. – Совершенно верно. – Папа протянул Эмили фломастер. – Они хотели к нам подсесть, составить мне компанию, поскольку я один. – И что? – Лена спросила, есть ли у них глаза, а Эмили сказала, что здесь занято. И им придется уматывать. – Эмили! – А что такое? – Папа убрал прядь волос с лица Лены. – Бывают слова и похуже. Уматывать – еще ничего. Но теперь, барышни, мне пора. У нас осталось всего два дня до открытия. Он встал, близняшки не спешили уходить от стола, Анна Берг поманила их к себе. – Лена, Эмили, отпустите его, мы же хотели взять велосипеды напрокат. – Да, пока, Хайнц, до скорого. Они вернулись к родителям, а я пошла проводить отца к выходу из столовой. Но не успели мы дойти до двери, как в игру вступила вторая женская команда. Ханнелора рванула и отрезала нам путь, встав прямо перед нами, у ее рта порхала желтая нитка ангорской шерсти. – Минуту, Хайнц, нам нужно с тобой поговорить. Мы как завороженные следили за плавными движениями желтой нити. Папа зажмурился. – Конечно, но мне, к сожалению, нужно работать. – Брачный аферист появился снова. Я вздрогнула, папа заметил это и, успокаивая, сжал мою руку. – Ханнелора, думаю, наш друг Гизберт все держит под контролем. Мы должны вмешаться, если только ситуация для нас, то есть для Кристины, вас или Марлен, станет опасной. – Он повернулся ко мне: – Я его еще не видел. Ты не волнуйся. |