Онлайн книга «Отпуск с папой»
|
– Он сам тебе это сообщил? – Кристина! Почему вы все так легко к этому относитесь? Промедление опасно. Онно, скажи ты. Или вы, Карстен. Карстен с сожалением показал на набитый рот. – Марлен, у тебя есть кетчуп? Почему я должен что-то говорить? – Онно дружелюбно посмотрел на Гизберта. Репортер островной газеты задышал так часто, что пошел красными пятнами. Я наблюдала за изменением цвета и вспоминала лицо Йоханна, такое трогательное во сне. В душе вспыхнула нежность и заговорила совесть: я до сих пор не сказала, что Йоханн никакого, ну просто никакого отношения не имеет к разыскиваемому эмденскому аферисту. Мне даже стало немного жаль возбужденного Гизберта фон Майера. – Гизберт… – Я протянула ему стакан воды. – Не надо так волноваться. Не знаю, кого ты там выслеживал в «Георгсхёе», но послушай, есть же полиция, это их забота, тебе просто нужно… Дыхание его опять вышло из-под контроля. – Кого я выслеживал? Ну, этого типа, вашего постояльца Йоханна Тисса, предположительно приехавшего из Бремена, который цеплялся к тебе, к Мехтхильде и Ханнелоре и бог знает еще к кому, и… – Гизберт! – Марлен положила руку ему на плечо. – Успокойся, Гизберт. А может, вы ошибаетесь? Я лично думаю, что господин Тисс вполне безобиден, просто произошло какое-то недоразумение. Я бросила на нее благодарный взгляд и испугалась, когда ГфМ вдруг стукнул руками по столу. – Он вас уже обработал! Это и есть доказательство. Он обводит женщин вокруг пальца, вот его фишка. И вы все гибнете. На его лице было написано неприкрытое отчаяние. Стараясь сохранить серьезность, я взглянула на остальных. Какую-то секунду стояла тишина. Потом Онно откашлялся. – Послушай, Гизберт… – Да? – Если ты не хочешь фрикадельку, можно, я ее съем? Гизберт медленно поднялся и снял свою куртку со спинки стула. Подвинул стул к столу и обвел нас взглядом. – Не хотите слушать, не надо. Я лично могу только надеяться, что он не оставит вас с разбитым сердцем и пустым банковским счетом. Я вас предупредил. Когда появятся Хайнц и Калли, скажите им, план «Б», место встречи «Г», они знают, что это значит. Приятного аппетита. Он хлопнул дверью, Онно вздрогнул и сглотнул. – Боже мой! Он всегда так волнуется? И кому же еще он разбил сердце? Мы с Марлен переглянулись и подвинули ему свои фрикадельки. Онно улыбнулся. Онно, Карстен и я вернулись после обеда в пивную. Ни папа, ни Калли до сих пор не появились. Марлен пошла в свой кабинет, чтобы организовать доставку мебели на завтра. Онно включил радио, а Карстен под аккомпанемент Гитте Хеннинг, мечтавшей о ковбое, установил лестницу. Я решила, что в ближайшие два года не стану слушать немецкие шлягеры, и вдруг соскучилась по Йоханну. Повернувшись спиной к мужчинам, я написала сообщение: «Ты где? Тоскую. Целую. К.». В ожидании ответа я начала мыть окна. После третьего услышала, как во двор въехала машина, захлопали двери и раздался смех моего отца. Так смеяться умел только он, этот смех проникал прямо в уши. И все же я почувствовала облегчение. Дверь открылась, и вслед за папой и Калли в пивную вошел высокий мужчина. – Вот и мы. – Папа остановился у стойки. – Онно, слезай с лестницы, Карстен, Кристина, позвольте представить вам пятого члена нашей команды. Это Хуберт, отличный парень, кстати, орнитолог-любитель. А еще он умеет работать руками и пьет пшеничное пиво. Хуберт, это Карстен, отец нашего дизайнера. А это моя дочь Кристина, обычно она выглядит лучше, сегодня у нее что-то с глазами. Хуберт подошел ко мне, протягивая руку. – Очень приятно, Кристина. У вас и сегодня красивые глаза. Из-за «ну-ну», произнесенного отцом, моя радостная улыбка сошла на нет. Хуберт показался мне очень обаятельным человеком и вполне мог бы составить конкуренцию теперешним королям острова. Интересно, что скажут о нем наши предпринимательницы из Мюнстер-Хилтрупа? Хуберт поздоровался с Карстеном и Онно и огляделся. – Да у вас уже все готово. В его голосе послышалось разочарование. – А что же мне делать? – Отдыхать, – ответила появившаяся Марлен, ставя на стол корзинку с термосом и чашками. – Привет, Хуберт, хорошо, что ты приехал. Она обняла возлюбленного своей тетушки и отступила на шаг назад. – А ты все молодеешь, Теда и долгое путешествие пошли тебе на пользу. Польщенный Хуберт пригладил волосы и смущенно улыбнулся: – Стараемся по мере сил. Но, послушай, тут же совсем нечего делать. А я пообещал Теде, что буду тебе помогать. – Мы еще не закончили. Нужно еще все вымыть, и розеток нет… – Электрику делаю я, – отстоял Онно свой участок работ. – Это чтобы было ясно. Хуберт поднял руки, успокаивая его. – Я ничего не понимаю в электрике. А что это у вас за эскизы на стене? Папа на пару сантиметров приподнял листы. – Они защищают настенную роспись Доротеи, – гордо пояснил он. – Это произведения искусства, их нужно уберегать. – Оберегать, – машинально поправила я и тут же поймала осуждающий взгляд. – Учитывая, как ты обращаешься с краской, – уберегать. Карстен покачался на носках и сказал: – Художница – подружка моего сына. – Перестань. – Папа опустил листы. – Это мы ее привезли. Так что еще посмотрим, выйдет у них что-нибудь с Нильсом или нет. Хуберт непонимающе переводил взгляд с одного на другого, и Марлен подтолкнула его к столу. – Не важно, с Доротеей и Нильсом познакомишься позже. Давайте выпьем кофе, и я расскажу тебе, что еще осталось сделать. – Для Хуберта работы немного, – заметил папа, ища кофе без кофеина. – Ты же не заставишь бывшего фабриканта мыть полы. – Почему бы и нет? – возразил Онно, освобождая от бумаги кухонный поднос. – Это ведь все равно предстоит. У меня нет времени, полно работы с электрикой. Папа положил мне на тарелку кусок вишневого пирога, моего любимого, а такой кусок был один, так что я была папе очень благодарна. – Мыть может Кристина. Маленьким женским ручкам удобнее драить углы. И всего лишь за жалкий кусочек пирога. Я оглядела огромный запыленный зал. – И как я все это успею до завтра? А где Геза? – Занимается спортом. – Марлен налила мне кофе. – Но она придет. И вчера вечером звонила Доротея, сегодня в четыре она будет здесь. Итак, что еще мы должны рассказать Хуберту? – Ничего, – ответил Калли, энергично размешивая в чашке молоко. – Мы все рассказали за обедом. Хайнц даже набросал план, как мы завтра поставим мебель и все такое. |