Онлайн книга «Там, где меняют законы»
|
— Заказать — в смысле убить, — пояснил следователь. — Нет. Следователь посмотрел на нее и сказал: — Ну что же, я поехал. Спасибо за чай. Аня вышла проводить его на крыльцо. Дождь прекратился. Охранники, оставленные Стасом, играли в футбол с водителем «Мазды». — А вы… как вы думаете, кто его… убил? — спросила Аня. — Не знаю, — сказал следователь, — но вообще бизнесменов очень часто убивает их «крыша». Особенно если это очень крупные бизнесмены. И очень крупная «крыша». Такая, что считается уже не «крышей», а партнером. * * * Следователь Арлазов на серебристой «мазде» уехал, Аня проводила его и поднялась на второй этаж. Кабинет отца располагался в самом конце холла. Паркет в кабинете был как лед на горном озере, в сверкающих лаком половицах отражалась лепнина на потолке и тяжелые, в форме львиных лап, ножки старинного письменного стола. Высокие окна протянулись от пола до потолка, и стекла их отливали мрачной синевой: уже потом Аня поняла, что стекла были бронированные. Сейф около телевизора был отделан породистым темно-бордовым деревом и уставлен фотографиями в серебряных рамках. На одной из фотографий были отец и Стас. Стас искоса глядел на ее отца, положив ему руку на плечо, и крупный хишный его рот улыбался. Несмотря на то что они сидели, было видно, что Стас выше ее отца на голову. Дверца сейфа была перехвачена белой полоской, в замке торчал ключ. Аня повернула ключ, и сейф отворился. Внутри лежали какие-то бумаги и пачки наличных денег. Денег, по меркам Ани, было очень много. Пять пачек. Пятьдесят тысяч. Аня закрыла сейф на ключ, положила ключ в карман и спустилась вниз, в гостиную. Гостиная в доме была огромная, метров с полсотни и больше, и справа к ней был пристроен двусветный зимний сад. Можно было стоять на втором этаже и любоваться на листья пальм, изящные, как веера гейш. Дверь слева вела в кухню, и из-под этой двери сочились вкусные запахи. Аня толкнула дверь. Кухня была большая и сверкала чистотой. На плите в пузырях масла скворчали картофельные оладьи, возле оладий хлопотала полная женщина в синем переднике. У ног женщины терлись два кота. На звук открывающейся двери женщина повернула голову, и Аня увидела, что лицо у нее доброе и морщинистое, как скорлупа грецкого ореха. — Там в кабинете… сейф опечатанный, — спросила Аня. — Кто обыскивал дом? Следователи? — Нет, следователи дом не обыскивали, — сказала женщина. — Так, приезжали… как все случилось. А потом появился Станислав Андреевич, и они сразу ушли. — А… Станислав Андреевич давно уехал? — спросила Аня. — Часа в четыре, — ответила женщина. — Поздно, — сказала Аня. — Для него не поздно. Он раньше пяти не ложится. — А он часто здесь бывал? — Ну, бывал. Когда блядки бывали, приезжал. Он двух пацанов оставил. Сказал, если из дома кто хоть ложку унесет, по рогам получит. — А кто еще дома живет? Кроме отца? — Я и муж, — сказала женщина. — Меня Лида зовут, а мужа Коля. Мы во-он в сторожке живем, рядом с охранниками. Я экономка, а он шофер. — Как — шофер? — спросила Аня, — шофер ведь тоже… — Бог моего Колю сберег, — с чувством сказала пожилая украинка, — его вчера Семен Аркадьевич новое радио ставить услал. А из офиса другую машину прислали. Наша-то бронированная, а ту-то вон, весь низ вынесло. Как дуршлаг, чистое слово. И Семен Аркадьича, и Мишу, и другого водителя — всех на месте… Коля-то вчера на радостях, ты уж извини… — Радио в машине поставили? — Дак… поставили, Анечка. — Велите Коле приготовить машину. Я еду в офис. — Анечка, — сказала Лида, — ну зачем тебе в офис? Ты поплачь, отдохни… — Вы не понимаете, — сказала Аня. — Я — наследница. * * * В том году в Москве было уже полно новых офисных зданий, — огромных и стеклянных, как в Сити. Арендаторам там предлагалась вся мыслимая инфраструктура — начиная от службы безопасности и связи и кончая ресторанами на первых этажах. Однако компания Семена Собинова занимала небольшой трехэтажный особнячок в заарбатских переулках. На воротах особнячка не было никаких вывесок, а там, где обыкновенно висит табличка с названием улицы и номером дома, с кронштейна таращилась видеокамера. Когда «Мерседес» с Аней въезжал в ворота, она невольно подумала, сколько же стоили отцу дополнительные расходы по самостоятельному содержанию охраны, обеспечению связи, доступа в Интернет и так далее. Ане показалось, что свой особняк — это куда менее выгодно, чем аренда современного офиса. Это была вполне естественная мысль для студентки Лондонской школы экономики. К улице особняк был повернут спиной и скромной калиткой. Парадный вход располагался во дворе. Мраморные ступени вели к круглым стеклянным шлюзам, напоминающим пуленепробиваемые барокамеры, и сквозь эти шлюзы, как сквозь двери рая, посетитель видел фонтан в холле и фотографически-неподвижных охранников. Аня не видела таких шлюзов даже в Сити. Чтобы пройти сквозь них, посетителю надо было при помощи выданной тут же карточки отворить одну из дверей и потом ждать, пока подозрительная аппаратура не изучит тебя и не выдаст добро: только после этого отворялась вторая дверь. Сумки надо было сдавать отдельно. Однако при виде спутников Ани охранники заблокировали шлюзы в положении «открыто» и не спросили ни у кого документы. Один из сопровождающих остался болтать с охранниками, другой проводил ее на третий этаж: там, отдельно от всех помещений здания, располагалась приемная ее отца с белозубой секретаршей. Возле двери кабинета черным по латуни было вырезано «Семен Аркадьевич Собинов. Генеральный директор АО „Авиарусь“». В кабинете был письменный стол, аквариум с пираньями и сто квадратных метров паркета, бронзы и красного дерева. В углу, как ростральная колонна, высился сейф. Стол был занят — за ним сидел человек, похожий на крысу в галстуке. Перед человеком на тонкой бронзовой ножке стоял белоснежный самолет с надписью «Авиарусь». Аня подошла к человеку вплотную. Почему-то она глядела на него снизу вверх, хотя он сидел, а она стояла. — Здравствуйте, — сказала Аня, — вы Семен Собинов? — Нет, — ответил человек, — меня зовут Алексей Измайлович Защека, и я исполняю обязанности… — Тогда убирайтесь из этого кресла, — сказала Аня. Шея Защеки от изумления вылезла из галстука. — Но позвольте… почему? — Потому что это кресло Собинова и я его дочь. Защека встал. — Это заметно, — сказал он. — Кто назначил вас исполняющим обязанности? — Собственно, никто. Но на четыре назначен совет директоров… |