Книга Там, где меняют законы, страница 72 – Юлия Латынина

— А, — сказал Каменецкий, — да, master of arts — это серьезно. Хотите чаю?

Чай был заварен и принесен хорошенькой секретаршей, и к чаю явились русские шоколадные конфеты и восхитительный зефир.

— Да, так насчет арбитража, — сказал Каменецкий, — я действительно судился с вашим отцом и действительно имел к нему претензии. Понимаете, он поссорился со своим аэропортом и попросился летать из нашего. Так как за Собиновым водится эта привычка — не платить, мы составили договор. В договоре было сказано, что Собинов рассчитывается с нами ежемесячно, а если он этого не делает, то мы можем забрать у него самолеты. Четыре Ту-154 и один Ил-96. «Ил» тянул на десятку, а «тушки» были старенькие, два-три миллиона долларов каждая. Это вполне перекрывало стоимость обслуживания «Авиаруси». Я подписал договор. Он не рассчитался.

— Но вы забрали самолеты?

— Видите ли, Анечка, с точки зрения авиакомпании, самолет — это то, что летает и перевозит груз. Или пассажиров. А с точки зрения юристов, самолет — это то, на чем имеется бортовой номер, номер двигателя, ну и еще парочка цифр. Собинов взял отданные в залог самолеты и содрал с них все, что можно. Все запчасти. От двигателей до стоек шасси. То, что осталось, он поставил к стеночке и сказал: «Забирайте». По моим прикидкам, только ремонт «Ила» обошелся бы нам в восемь миллионов долларов. Я обратился в суд и проиграл. В договоре указан борт номер такой-то? Да. Борт номер такой-то вам отдают? Да. Чего вы еще хотите? Формальный суд я проиграл, неформально мне обращаться… не хотелось. Знаете, тягаться с человеком, за которым стоит Стас, себе дороже. Так что Собинов полетал из нашего аэропорта полгодика даром, а на съэкономленные деньги купил себе, говорят, яхту.

— Кто такой Стас? — спросила Аня.

— А вы еще не встречались?

— Нет, — быстро произнесла она.

— И не советую. Лучше езжайте в свою Англию и получите там очередную степень. Вы ведь, наверное, отличница?

— Кто такой Стас? — спросила Аня. — Вам… угрожали? После арбитража?

— Нет, — ответил Каменецкий, — мне не угрожали. Когда собираются стрелять, никогда не угрожают. У вашего отца убили двух партнеров, и, насколько я знаю, им никто перед этим не угрожал.

Аня помолчала.

— Бизнес моего отца купила компания SkyGate. Кто это такие?

— Это один из его главных конкурентов. Фактический владелец аэропорта «Елизарово». Создана с нуля, раньше была грузовая компания, теперь вот — и пассажирская.

— Большая?

— С этой покупкой она станет второй по величине в России. После «Аэрофлота». Владельца компании зовут Василий Никитин. Ему тридцать четыре года, из них полтора он провел в федеральном розыске.

— За что?

— Почему бы вам не спросить это у самого Никитина? Могу подсказать телефон.

Аня встала.

— Подскажите адрес.

* * *

Аэропорт «Елизарово» находился с другой стороны Москвы и сверкал металлом и бетоном. После замызганного «Международного» он напоминал кусочек Heathrow, переведенный на русский язык.

Аня стояла в приемной Василия Никитина. Сквозь огромное, во всю стену, окно, был виден Ту-204. Вокруг белоснежного самолета суетились механики в рыжем. Они были как муравьи вокруг куска сахара. Судя по бортовому номеру, это был ТУ-204, принадлежавший ее отцу.

— Анна Семеновна? Мои соболезнования. Я Никитин.

Аня обернулась.

Василий Никитин был молод и выглядел еще моложе. У него были голубые легированные глаза и волосы цвета речного песка. Он был подтянут и деловит, как породистый скотч-террьер, и со своим открытым лицом и жестким взглядом он мог бы хоть сейчас сниматься в рекламе любого западного банка, если бы не одежда. Вместо стандартной униформы западного менеджера, — белая рубашка, строгий костюм, — на нем был мягкий серый свитер и рыжая куртка в крапинках дождя. Хозяин бизнеса мог позволить себе одеваться не так, как его слуги.

Никитин распахнул перед Аней дверь кабинета, и проворно вбежавшая за ними секретарша положила Никитину на стол несколько бумаг. Никитин проглядел их, вынул из кармана платиновую ручку, поставил подпись.

— Уволить, — сказал Никитин, — никаких «по собственному желанию».

Секретарша кивнула и ушла. Аня вопросительно подняла брови.

— Топливо, — пояснил Никитин, — воруют.

— Что — топливо?

— Пилоты воруют топливо. Сливают излишки после заправки, разницу пилят с заправщиком. А потом орут: «Мне на второй круг нельзя, у меня топлива нет». Везде воруют. Кроме этого аэропорта.

— А у вас почему не воруют?

— Потому что я за это увольняю заправщиков. На месте.

Никитин улыбнулся неожиданной мальчишеской улыбкой, нажал на громкую связь и спросил:

— Чаю? Кофе?

Выслушал ответ и распорядился:

— Два кофе.

Аня осторожно уселась в кожаное кресло напротив Никитина.

— Этот Ту-204, — спросила Аня, — это был моего отца?

— Да, — сказал Никитин, — «двести четвертые» вообще были только у вашего отца. Больше ни у кого их не было. У «Внучки» есть две штуки, но они не летают.

— Вы купили весь бизнес отца?

— Ну, не совсем так, Анна Семеновна. Бизнес вашего отца был кидать поставщиков и не платить по долгам. Вот долги я ему оставил. А все остальное да, купил.

Дверь офиса отворилась, и секретарша в строгом черном костюме поставила перед собеседниками по чашечке кофе. Она двигалась, как помесь балерины и робота. Дверь за секретаршей захлопнулась, и Аня спросила:

— Это правда, что вы полтора года были в федеральном розыске?

— Неправда. Где-то месяцев восемь.

— За что?

— За мошенничество, совершенное в то время, пока я руководил компанией «Авиарусь».

— Вы были хозяином «Авиаруси»?!

— Нет. Генеральным директором. Я заплатил два миллиона долларов некой фирме, которая должна нам была поставить керосин и не поставила. Фирма была с Антильских островов, что ли. Ваш отец написал в прокуратуру заявление. Утверждал, что моя подпись стоит под заведомо липовой сделкой.

— Эта антильская фирма, это был ваш оффшор?

— Это был оффшор вашего отца, — сказал Никитин.

— Моего отца?! И мой отец за это подал на вас в суд?

Молодой хозяин «Скайгейт» пожал плечами.

— Ну это же довольно естественно, Аня? Он знал, что сделка липовая, знал, что деньги ушли в оффшор и что под этим стоит моя подпись. Почему бы не возбудить дело?

— А зачем ему нужно было дело против вас?

Никитин улыбнулся. Очень широко и очень натурально, и Аня увидела его зубы, белые и крупные, как и полагается скотч-террьеру.