Онлайн книга «Кошка с Собакой»
|
– Например, ты можешь меня отбить, но… – она грустно улыбнулась, – Это вряд ли возможно… – Зачем тогда предлагаешь? – Сама не знаю. Дура потому что… – Неужели можно столько всего знать и при этом так вот запросто называть себя дурой? – Получается, что можно. – Иногда можно… – поправил я. – Я же не об частных вариантах говорю! Ты же понимаешь, о чём я?! – Ага, понимаю, когда вынимаю… – Дурак! – Не обижайся, – я засмеялся, стараясь интонацией смеха показать, что это был просто каламбур. – Это же игра слов, в рифму да ещё и смешная… – Самомнение у тебя просто безразмерное какое-то! – Ну ведь, действительно, получилось и в тему, и смешно? – Да, – наконец пожалела она меня, – и в тему, и смешно, но только совсем не обязательно. – Больше не буду! Честное пионерское! – Ври больше… – Больше уже тоже не могу… – То-то! – Жених твой чем занимается? – решил я перевести разговор на другие рельсы. – Программист. Очень способный, фирму открыл свою. Пишут программное обеспечение на Запад. – А для нас чего не пишут? – Там платят больше. – Ну вы просто два интеллектуала… Нашли друг друга. – Давай не будем об этом говорить? А? – Не будем – так не будем… Давай, вон, о корабликах поговорим, – я махнул головой в сторону проплывавшего мимо катерка, полного восторженных туристов. – О корабликах тоже не хочу. Вот ведь блин ёпрст… – Тогда пошли прогуляемся. Мы не спеша двинулись по набережной. Шли, думая каждый о своём. Аня – о женихе и английских неправильных глаголах, а я обо всём сразу и ни о чём в результате. Так мы шли довольно продолжительное время. Дорога становится длинной, когда мысли заканчиваются, а путь ещё остаётся. «А по длинной дороге лучше ехать, чем идти», – решил я, как дитя своего века, посмотрев на часы. Пора было возвращаться к машине. Как раз пока дойдём, на улицах станет посвободнее. – Назад? – предложил я. Аня молча кивнула. – Слушай, а вы с женихом своим созваниваетесь как-нибудь? – Конечно! Как же не созваниваться? И письма пишем электронные, и в аське треплемся, и смски шлём. – Эпоха, когда расстояния утратили свою власть. – Почему утратили? – При развитии современных средств связи можно жить где угодно, и заниматься чем угодно, в каком угодно месте. – А представляешь, что будет в будущем? – Что? – Будет всё в тыщу раз круче! Мы даже представить сейчас не сможем. – Ну тогда и не хрен голову заморачивать. – Неужели не хочется заглянуть, хоть на секундочку? – Хочется, только у меня в жизни и так чудес хватает. – Каких? – Волшебных… – я угрюмо вздохнул. – Опять врёшь! – и Аня озорно засмеялась. Не могла она поверить, что в жизни такого обычного человека, как я, может быть что-то, не вписывающееся в рамки обыденности. Тем лучше. Я не особо расстраивался. Гораздо хуже, что у такой замечательной девушки есть какой-то московский жених, ещё и программист. И он – жених, и отношения с ним более важны для неё, чем со мной. Не жизнь, а сплошные испытания для чувства собственного достоинства. Зачуханый программёр и – на белом коне! Ненавижу всю эту ай ти шоблу-ёблу. – Ты что помрачнел? Неужели расстроился, что у тебя скучная серая жизнь? И не дав мне ответить что-нибудь резкое, она продолжила: – Брось, ты такой хороший. Вот у меня есть жених, он богатый и молодой, – я сразу оценил, что «богатый» стоит на первом месте, – но пустой какой-то. Нет, конечно, я его люблю. Он замечательный, внимательный, чуткий, но уже новой формации! Все современные люди – они снаружи блестящие, как дорогие игрушки в магазине, но в сравнении с вашим поколением – примитивные. Вы образованнее и начитаннее, вы – благороднее. Я бы сказала, что современный молодой человек более специализирован, а вы все сплошь – академики без диплома. «Круто», – подумал я. «Любой гасконец с детства академик.» – И ещё, молодые, все такие смешные, – продолжала Аня. – Точь-в-точь как дети. – Замечательные слова, – поблагодарил я. – Мои седины склоняются в низком поклоне. – Ты, правда, очень хороший, но, прости меня, я ведь тоже из современных детей, хоть и понимаю ситуацию лучше, но сделать тоже ничего с собой не могу. Вот ты читал Ремарка? Читал ли я Ремарка? Дикий вопрос. Каждый ребёнок читал Ремарка! – Разумеется, в детстве мы все читали… «Три… – Вот! – она не дала мне договорить. – А сейчас живёт куча людей, даже не знающих кто это! – А ты читала? – осторожно спросил я. – Разумеется, я же филолог. – Но ведь Ремарка надо читать не из-за того, что ты филолог, а чтобы вырасти хорошим человеком… И, вообще, книги – это фундамент цивилизованного общества. Если строить цивилизацию, то надо это делать на Достоевском, Манне, Сервантесе, Шекспире, Пушкине, Маркесе, на Астрид Линдгрен, наконец, на Марке Аврелии (я с благодарностью вспомнил собаку) – на вечных книгах. А если читать современную популярную литературу, то далеко не уедешь. Идея, что потребление – это цель развития общества, до добра не доведёт. – Я, слава Богу, это понимаю, но время, когда «что такое хорошо, а что такое плохо» закладывалось государством на уровне подсознания, уже ушло. И его больше не будет, никогда не будет! Вы – последние могикане на сломе эпох, и поменялось абсолютно всё, социальный и экономический строй, понимание вечных ценностей, язык. В старости вы останетесь совсем одни, вас даже понимать не будут – не смогут! Бляха-муха! Хоть не доживай до пенсии! Задвигает покруче, чем собака… – Тебе с одним человеком пообщаться, нашли бы общий язык. Даже спелись бы. «Или слаялись», – думаю. – Ты так думаешь? – Уверен. – А он тоже много читает? – Она, – автоматически поправил я, и напрасно, Аня гневно вздёрнула брови. – Не ревнуй, она мой старый друг, да и если я ничего не путаю, у тебя тоже вроде жених имеется, как штампик на пелёнке. – На какой пелёнке? – Проехали… А касательно того, о чём ты говорила, мне кажется, что ты права. И мне очень жаль это осознавать. – Мне тоже жаль. Я же вижу, что ты даже со своими зверями домашними, как с людьми общаешься. Этот образ мысли, это воспитание, его ничем не убить, никакими социальными и прочими потрясениями. |