Онлайн книга «Юный свет»
|
– У него была ночная смена. Он спит. Расслабься, малыш. Мы ведь давно друг друга знаем, правда? Живем-то под одной крышей. У вас давеча телевизор тоже мигал? – У нас? Да нет, разве что когда сетку дали. – Вот как? Интересно. – Он завозился в кармане энергичнее, и это, похоже, требовало от него определенных усилий. На секунду он прикрыл глаза и тихо простонал. – Значит, ты смотришь так поздно… Зорро просунул когти под дверь. Он скреб по картону на полу, а господин Горни откинулся назад. – Твой отец сильный мужчина. Мускулистый… Женщины это любят. Ты его голым когда-нибудь видел? – Я? Нет. Он облизнул нижнюю губу. – А я – да. Мы в нарядной все в костюме Адама. Знаешь, там моют друг другу спины. В этом нет ничего дурного. И член у всех разный. Бывают большие и маленькие. Прямые и кривые. И даже обрезанные. Хочешь как-нибудь посмотреть? Снаружи заскулила собака, а я не знал, что ответить. Я ощупал свою руку с блошиными укусами на локте, длинный такой след блохи, а господин Горни копошился уже в другом кармане, откуда раздавался дребезжащий звук. Как леденцы в банке. При этом он широко раздвинул колени и втянул сквозь зубы воздух. Я открыл дверь. – Эй, погоди! – Да, хорошо… Но все же вышел на улицу и зажмурился на солнце. – Вы, должно быть, ищете ключ от входной двери? Возьмите мой. Мне все равно нужно еще навести здесь порядок. Зорро приветственно лаял, пытаясь запрыгнуть на меня. Он уперся лапами мне в грудь и попытался лизнуть меня в лицо. Но я оттолкнул его. Я хотел писать и зашел под деревья, а он побежал за мной и попал под струю. Вскоре господин Горни вышел из фургончика. Я уже собрался было разломать клетку кроликов. От нее шел неприятный запах, а на неструганых досках остались клочки шерсти. Горни уже надел свою шляпу, но все еще теребил пальцами молнию на брюках. Он улыбался, и я впервые увидел его зубы. Они были редкими, короткими и желтыми. Я разломил доску о колено. – Черт побери! – Он стряхнул с рукавов паутину и пыль. – Какой ты сильный! Скалить зубы мне не хотелось, и я разломал следующую доску. Но потом все же ухмыльнулся, а он закрыл за собой дверь. Обломки я уложил в корытце. – Давай, иди сюда… Мальчики в твоем возрасте, если им нужно сделать что-то на земле, уже не сидят на корточках. Это удел карапузов и маленьких девочек. Встань и нагнись! – Ладно. Вы нашли свой ключ? Он помотал головой и вышел на асфальтированную велосипедную дорожку. Там валялся разбитый отражатель с заднего крыла. Посмотрев на него, он пинком отбросил его в сторону и обернулся. Порывистый ветер гнул у него за спиной к земле пшеницу, из нее вылетели два воробья. Он попридержал шляпу за поля. – Скажи, а ты скучаешь, когда твой отец в ночной? Не чувствуешь себя одиноким? Понятия не имею, почему у меня вдруг в глазах защипало. Ветер поднял золу, а я отрицательно покачал головой. Потом сложил в кучу остальные доски, пару трухлявых веток и стал искать спички. – Да и не смотрю я так долго телевизор. А сетку показывают и до окончания передач. Он пристально посмотрел на меня, нельзя сказать, что недружелюбно. И хотя глаза у него были голубые, взгляд казался серым. – Понятно. Может, я как-нибудь зайду, ладно? Я тоже часто не сплю. Тогда мы поиграем в карты. В автоквартет или во что еще. Я ничего не ответил, просто кивнул. И он ушел. В свое время коробок намок, и все головки осыпались, когда я чиркал ими по полоске. Наконец мне удалось поджечь клочок бумаги, но дерево горело плохо. Ветер задувал. Он гнал по небу облака, ворошил листву и сбивал огонь в сторону. Начала загораться сухая трава, и я принялся топтать ее ногами. Но огонь быстро расходился кругами, а я все топтал и топтал, и сухая земля пылилась у меня под подошвами. В воскресенье мы завтракали поздно. И не из столовых сервизов. Отец сделал яичницу с зеленым луком, его принесла нам с огорода фрау Горни, и пока мы завтракали, по телевизору показывали международную панораму. Телеведущий Вернер Хёфер был мне несимпатичен, и не только из-за его больших очков. Он говорил всегда так растянуто и медленно, что о его последующих словах можно было догадаться, и создавалось впечатление, что эта нудная передача никогда не кончится. Но тут отец выключил телевизор и закурил свой Gold-Dollar. Он раскинул руки по спинке дивана и смотрел в окно. Небо было голубое. – Ты созванивался с мамой? Он кивнул. – Вчера вечером, перед сменой. – Ну и что? Вернутся они на следующей неделе? Он откинул голову, выпустил дым вверх. – Скорее, через неделю. Твоей матери надо еще немного отдохнуть. – Понятно. Я пододвинул к нему пепельницу. – Может, мы их навестим? На день или как? Он посмотрел на меня. – Было бы неплохо. Но на следующей неделе у меня опять ночная смена. Ты скучаешь, да? – Да нет, все нормально. – Нет, ты скучаешь. Тебе хочется быть там, с ними, как и мне. Мы с тобой страшно привязаны к дому. Я ухмыльнулся, пожал плечами. Потом встал и собрал тарелки. Отнес их на кухню и налил себе молока. На копре шахты развевалось знамя. За единый Берлин. – Послушай-ка… – Он отхлебнул глоток растворимого кофе. – Мы можем кое-что устроить. У меня в Клеекампе есть дружок, я давно собирался его навестить, симпатичный парень. Вот мы и двинем туда. – Ну, конечно, – я сел опять за стол, – хотя совсем не обязательно. Мне на самом деле не скучно. Он затушил сигарету и затянул потуже пояс халата. – Он тебе понравится. Знает всех игроков высшей лиги «Запад», помнит все матчи. А еще собирает солдатские брошюрки и фотографии военных морских судов и всякое такое прочее. А его брат настоящий уголовник. Помнишь похищение бриллиантов два года назад в Амстердаме? – Он показал на журнальчик, лежавший в вазе для фруктов. – Они украли тогда десятки миллионов. И брат Липпека участвовал в этом! – Липпек, это – кличка? – Почему? Нет. Это – фамилия. А зовут его Герберт. Ну, хорошо, я сейчас побреюсь, ты вымоешь посуду, приберешь тут немного, и мы отправимся. Когда я опять пришел на кухню, пахло как-то странно, чем-то хорошо знакомым и отвратительным одновременно. Я посмотрел сквозь открытую дверь на балкон. Маруша сидела на подоконнике и красила ногти. Она поставила ноги на наш стол и не смотрела в мою сторону. – Эй, у тебя плохое настроение? Кисточка блестела на солнце. Она ничего не ответила, только медленно покачала головой. Я включил газовую колонку и направил струю теплой воды в раковину, добавив туда немного «приля». Краем глаза я посмотрел на нее еще разок. На ней были джинсы Lee и спортивная майка. Я вымыл пепельницу, ополоснул посуду, отдраил сковородку, но не очень чисто. На ней оставались следы от прижарившейся яичницы, а Маруша закрутила крышку флакончика. |