Онлайн книга «Роман без последней страницы»
– Ну? – Пару недель назад мы снимали за городом, и я видел, как Полежаева села в машину к Потопаеву. – И что в этом странного? Может, он подбросил ее до метро. – Точно – нет. Она сама приехала на машине. – Сергей заговорил тише: – Закончился последний съемочный день, и у меня было много работы. Я отвлекся, часа через три снова посмотрел на машину, они все еще там сидели. – Может, они беседовали о роли. О какой-нибудь сверхзадаче или, как там по Станиславскому… Сергей иронически усмехнулся: – Это вряд ли. – Почему? – Я хорошо знаю ее и его. – И ты считаешь… – …если подумать, он тоже мог. – Что ж теперь делать? – Попробуй понаблюдать, вдруг узнаешь в нем того мужика. – Сережа, тот был в верхней одежде, стоял ко мне спиной, я видела его в глазок. – Сегодня, если хочешь, можешь прийти на площадку. Мысль о том, что снова придется туда идти, ее не обрадовала. Дайнека еще в прошлый раз поняла, что съемки – это рутинный процесс, который не имеет ничего общего с искусством. Стоять тихо в углу, ничего не видеть и контролировать работу желудка она может и дома. – Ты идешь? – снова спросил Сергей. – Да, – вздохнув, ответила она. Когда поднялась на третий этаж, увидела, как двое парней оклеивают фронтальную поверхность лифтовой шахты и двери кабины липкой пленкой, разрисованной под красное дерево. – Что они делают? – поинтересовалась Дайнека. – Лифт декорируют, – ответил Сергей. – Это я понимаю. Но для чего? – В восьмидесятых не было лифтов, покрашенных зеленой масляной краской. Она огорчилась. – Ну почему все вокруг меняется только к худшему? На съемочной площадке ее встретили как свою. – Здравствуй! – сказал Потопаев. Дайнека вспомнила, что он любит молоденьких. На ум сразу пришло, что она достаточно молода и может стать объектом его интереса. – Здравствуйте. – Если хочешь, садись на стул у входной двери, – предложил режиссер. – Оттуда все будет видно. – Спасибо, – Дайнека прошла к стулу и села. Прислушалась, не бурчит ли в животе. В нем не бурчало, однако надеяться на него было нельзя. – Посиди… я скоро, – сказал Сергей и вышел за дверь. Звукорежиссер, как и в прошлый раз, сложил руки коробочкой: – Тихо! – Мотор! Начали! Съемка! – выкрикнул режиссер. С того места, где сидела Дайнека, были видны спина оператора, часть его камеры и пианист, который сидел на диване. – Не смогу забыть ее никогда… – произнес он. – Я помогу тебе. – Справа появилась брюнетка, отдаленно напоминавшая Полежаеву. Приглядевшись, Дайнека отметила, что копия значительно хуже оригинала. – Та женщина не оценила тебя! «Эта точно оценит», – мысленно съехидничала Дайнека. Пианист немедленно с ней согласился: – Кажется, я начинаю к тебе привыкать. До поцелуя у них не дошло, потому что из смежной комнаты выскочила дочь пианиста. – Папа! Как кстати, что ты дома! – Ее голос звучал жизнерадостней, чем обычно. – Разреши тебе представить… – невнятно промямлил он. – Ты не один? – спросила дочь. – Это моя коллега по жюри на конкурсе пианистов. – Здравствуйте! – Вслед за дочерью появился ее приятель. – Ты не одна? – спросил пианист. – Как ты здесь оказался? – спросила копия Полежаевой у приятеля дочери пианиста. – Не ожидал тебя здесь увидеть, – мрачно заметил тот. – Вы – тот музыкант, за которого просила моя дочь? – Пианист спросил с подозрением. Копия Полежаевой ткнула пальцем в приятеля дочери пианиста. – Он не музыкант, он – мерзавец! Это категоричное заявление могло бы прозвучать убедительно, если бы за окном не сработала автомобильная сигнализация. – Стоп! – Михаил Потопаев вскочил с кресла, вбежал в комнату и, распахнув окно, заорал: – Заткните свою хреновину! «Импульсивный человек, – подумала Дайнека. – В запале способен на многое. Хотя в случае с Полежаевой убийство было спланированным». Между тем режиссер повернулся к актерам. – Где темперамент?! Где ваша страсть?! Мычите, как коровы недойные. Этот, – он ткнул в пианиста, – собирается переспать с ней. – Он кивнул на копию Полежаевой. – Она уже спит с любовником его дочери, из-за которого он пошел на подлог результатов конкурса. Как вы не понимаете?! Именно теперь все открылось! А у вас мухи на лету мрут! Дайнека смотрела в его спину, следила за энергичной жестикуляцией, пытаясь уловить хоть что-то, напоминавшее человека, которого она видела ночью. В какой-то момент ей показалось, что сходство есть. Отыскав глазами звукорежиссера и оценив его комплекцию, она сравнила ее с телосложением Михаила. Не получилось: звукорежиссер Максим сидел за пультом у мониторов как приклеенный. Потопаев прислушался к тишине, потом крикнул: – Приготовились! Когда он выбежал из комнаты и сел в свое кресло у мониторов, прозвучала команда: – Тихо! Потом: – Мотор! Начали! Съемка! Дайнека забеспокоилась: в ее животе что-то булькнуло. Испугавшись, что станет виновницей еще одной остановки съемочного процесса, она осторожно встала и юркнула в кабинет. Беззвучно прикрыла дверь и уже собралась облегченно выдохнуть, как вдруг почувствовала, что тут кроме нее еще кто-то есть. Она обернулась. У стола, привалившись спиной к стене, стоял Тихонов. Дайнека спросила: – Что вы здесь делаете? Тот сжал губы, а потом с сарказмом произнес: – Я здесь некоторым образом проживаю. Она смутилась. – Знаю. Я имела в виду, что вы делаете в этой комнате? – А где же мне еще быть? Там повсюду снимают. – Понимаю, – кивнула Дайнека. – Вы хотите что-то забрать. Тихонов вдруг занервничал, сел в кресло и выдвинул ящик письменного стола. – Видите ли, я – хозяин этой квартиры и могу бывать здесь, когда захочу. – Конечно-конечно, – миролюбиво согласилась она. – Знаете, я прочла вашу книгу. |