Онлайн книга «Роман без последней страницы»
– Так, – жестко сказал отец, сунув трубку в карман, – любые свои передвижения отныне ты согласовываешь со мной. – Что-то случилось? – испуганно спросила она. Вячеслав Алексеевич посмотрел на нее строгим взглядом. – Я остаюсь здесь. Глава 23
Флешбэк № 4 Деревня Чистовитое ноябрь 1943 года Манька открыла дверь и прошла из сеней в кухню. В хате было темно, пахло сеном и кислой опарой. Так пахло, когда мать натирала картошек, сцеживала воду и ставила кваситься. Утром, как встанет, подобьет тесто, растопит печь, скатает кругляш и посадит его на капустный лист. Сунет в печь, к обеду вытащит – вот тебе и картофельный хлеб. – Маня! – С печи посыпалась ребятня. – Манька пришла! Она обняла всех троих, прижавшихся к ее коленям и животу. – Ты насовсем? – спросил самый старший. – От Петруши ушла? Манька молчком села на лавку, сложила руки и низко склонила голову. Во дворе заскрипели ворота, в сенях стукнула дверь. В хату зашла мать, чиркнула спичкой, зажгла на припечке лучину. Обернулась, увидела Маньку: – Из хаты выгоню, суку! Манька ничего не ответила, только ниже склонила голову. Ребята влезли на печь. Теперь оттуда выглядывали их испуганные чумазые лица. Мать подошла к Маньке и тяжело села на лавку. – К мужику собираешься возвращаться? – Да кто же меня примет? Кустиха сказала: иди откуда пришла. Ты ж сама на Обмолотках была. – И здесь тебе делать нечего. Осрамила мать перед людями. Уходи, век бы не видеть тебя, бесстыжую. – Куда ж мне идти? – Манька испуганно смотрела на мать. – На улице – снег, а у меня – лапоточки. Мать встала, прошла в сени и скоро вернулась. В руках – огромные валенки, задник подшит кожей. Поставила их у лавки и отправилась в комнату. Вышла оттуда с белыми отцовскими кальсонами. Бросила их на валенки. – Вот. Утром иди в Муртук, в леспромхоз. – Мамонька! До Муртука сорок километров! По снегу я не дойду! – Туда дорога прямая. В Нарве [12] Ману по льду перейдешь. Лед уже встал. Потом река Колба, а там и до Муртука недалёко. Спросишь, где живет Мария Саввична. Тетка не выгонит, приютит. Дети на печке тихонечко заскулили: – Жалко Манечку… Мамонька, не гони-и-и… Мать злобно зыркнула, и головы вмиг попрятались. Она задула лучину, прошла в комнату и перед тем, как закрыть за собой дощатые створки, сказала: – Я прощаю, и Бог простит. Утром уходи! Манька осталась сидеть на лавке. В окно поскребли. Она вскочила и выглянула во двор. В темноте не разглядела, бросилась в сени, оттуда – к воротам. У ворот к ней прижался Петруша. – Матка твоя бабам сказала – прогонит тебя. – Утром уйду в Муртук. – Манечка… – Петруша заплакал. – Жалею тебя, бедную. – Он погладил ее по платку. – Видать, больше не увидимся. Петруша вынул из-за пазухи тряпочку, в которую было завернуто что-то мягкое. – Бери. – Что это? – Блины. С Обмолоток припрятал. – Спасибо тебе, Петруша. – Она поцеловала его в голову. – Лихом не поминай. Потом Манька слышала, как он плакал по дороге домой – в голос, будто ребенок. Она ушла из деревни утром. Еще было темно. Влезла на горку, в последний раз посмотрела на темные избы, на клуб в дальнем конце деревни. Ребеночек в животе заворочался. Она улыбнулась и затопала огромными валенками по снежной дороге. Глава 24
Смотря как захотеть Дайнека стояла в дверях ванной и смотрела, как бреется отец. – Я ненадолго съезжу на работу, – сказал он. – Потом, если хочешь, пойдем в кино. Дайнека смотрела и улыбалась. – Пойдем? – спросил Вячеслав Алексеевич. – Куда? – Она будто не слышала того, что он сказал. – В кино. Или, если хочешь, телевизор посмотрим. – В кино пойдем и телевизор посмотрим. Мне все равно, лишь бы с тобой. Вытирая полотенцем лицо, Вячеслав Алексеевич одной рукой обнял дочь. – Какая же ты у меня еще маленькая. – Можно я поеду с тобой? Его лицо посуровело. – Опять что-то задумала? Глаза Дайнеки были честны. – Нужно заехать в одно место. – Куда? – В редакцию газеты «Литературный вестник». – Зачем? – Оставишь меня там, потом на обратном пути заберешь. – Ты не расслышала? Я спросил. – Зачем? – Дайнека повторила вопрос и тут же ответила на него: – Нужно поговорить с главным редактором. – Тема вашего разговора? – Роман Василия Тихонова «Земная правда». Отец отбросил полотенце, крепко взял ее за хрупкие плечи и развернул к себе. – Для чего тебе это? – Вот поговорю с ним – потом тебе расскажу. – Сейчас говори. Иначе останешься дома. – Ну, хорошо… Это насчет плагиата. – Чего? – Многие считают, что Тихонов присвоил себе текст, который написал другой человек, его родственник. – А ты здесь при чем? – с недоумением поинтересовался Вячеслав Алексеевич. – В общем-то, ни при чем. Просто интересно. – Ты дочитала роман? – Вчера. – И как он тебе? – Чего-то в нем не хватает. Но, в общем – торкнуло. – Классиков критикуем? Дайнека знала, что в этот момент нужно улыбнуться, и отец согласится. – Ну, хорошо. Собирайся, поедем. Надеюсь, ты знаешь, где это. – Как раз по дороге, – прощебетала она и кинулась одеваться. Всю дорогу они ехали в приподнятом настроении. Говорили о пустяках, о том, что видели из окон автомобиля. Так продолжалось до тех пор, пока Дайнека не спросила: – Пап, а чья это машина? – Которая? – Отец покрутил головой. – Тот «Бентли», что стоял у нас во дворе. Тебе сказали имя хозяина? |