Онлайн книга «Роман без последней страницы»
Возчик Проня, хоть и с одной рукой, всегда помогал бабам. Когда и прикрикнет, а глаза добрые-добрые и синие-синие. И морщинки вокруг глаз светлые, будто незагорелые. В первый же день Манечка промахнулась и топором тюкнула себе по ноге. Прорубила через батькины кальсоны до самой кости. К утру нога загноилась, до делянки Маня еле доковыляла. Мучилась несколько дней, а когда терпеть сил не осталось, пошла в медпункт к фельдшеру. Фельдшер – немец, переселенец с Поволжья, ногу лечить не стал, сказал – сама заживет. Возчик Проня, когда узнал, пошел и дал ему по башке. Тот сразу принес мазь, и все зажило. Теперь Манечка часто уезжала домой на санях. С Проней всегда хорошо. С другими возчиками – если прицепится. Вальщицы и рубщики цеплялись за бревна, потому что в село сани отправляли только гружеными. Бывало, и падали. На ее глазах шестнадцатилетний мальчишка, переселенец с Украины, под сани свалился на всем ходу. Когда его тело привезли к бараку, мать рвала на себе волосы, кричала, звала сына по имени: «Михальцуне!» – верила, что он еще жив, одеялом укрывала, встать уговаривала. Бабы вокруг нее обревелись. Да что ж делать, его уж не вернуть. Рожать Манька стала в лесу, когда рубила сучки. Отбросила топор, схватилась за живот и упала на мягкие лапки [20] . Крикнула: – Бабы, рожаю! Там же, на делянке, у нее отошли воды. Из лесу понабежали вальщицы, схватили ее под руки и потащили к саням. Сбросили бревна. Проня кинул в сани свой тулуп, сам остался в тонкой фуфаечке. Маньку уложили поверх тулупа. Проня гнал лошадь до самой теткиной хаты. Пока ехали, нет-нет обернется да скажет: – Манечка, почему не кричишь? Кричи, легче будет! Как привез в теткин двор, взял одной рукой и потащил ее в дом. Тетка велела положить Маньку на кровать, кинулась греть воду и рвать тряпки. Проня поехал за повитухой. Та, когда приехала, ребенок уже вышел, только пупик отрезала. Помыла его, к Манечке на кровать подложила. – Мальчонка слабенький, недоношенный. А Манечка про себя так решила: если – сынок, колбинская старуха ее не обманула. А значит, и выживет, и вырастет, и большим начальником станет. Она приложила сына к груди, тот присосался и посмотрел на нее будто бы взрослый. Глава 36
Одержимая Человек в «Бентли» оказался инвестором сериала. У Дайнеки на глазах рушилась уже выстроенная добротная схема. Все ее домыслы и подозрения рассыпались в прах. Непонятно, куда идти дальше и что теперь делать. Она чувствовала себя неуместной, смешной и глупой девчонкой, сунувшей нос туда, куда ее не просили. Говорила ей гадалка, предупреждала: не нужно, не лезь, потом пожалеешь. Хоть и не случилось с ней ничего плохого, беда прошла совсем рядом, как и пообещала гадалка, – над ее головой. Рассуждая, Дайнека попыталась нащупать почву, хоть какой-нибудь островок, точку опоры, от которой логика поведет ее в правильном направлении. Мысли снова возвращались к Ефременко. Все-таки он побывал в квартире Тихонова за день до официального начала съемок. Это он крикнул слова: «Светлый путь». Его люди бродили по квартире, и она, Дайнека, хорошо это слышала. Убеждая себя в этом, она все равно возвращалась к тому, что ничегошеньки у нее не складывается, и никого ни в чем нельзя обвинить. Кроме Родионова. Возникшая пустота, практически вакуум, вокруг нее стала невыносимой. В этот критический для нее момент раздался звонок, и она подняла трубку. – Здравствуйте, сейчас с вами будут говорить… – Кто? – спросила она. Женский голос будто бы удивился: – Виктор Николаевич Музычко, главный редактор «Литературных ведомостей». Соединяю… – Алло… алло… – Дайнека говорила в пустоту. Наконец раздался голос Музычко. – Здравствуйте, Людмила, у меня всего несколько минут, и вы… Она его прервала: – Откуда вы знаете мой телефон, я вам его не давала. – Не задавайте глупых вопросов, – рассердился Музычко. – Вы мне звонили. В каждой серьезной организации служба безопасности может установить номер абонента. – А она у вас есть? – спросила Дайнека. – Послушайте… – Виктор Николаевич прервался, по-видимому, пытаясь совладать со своим раздражением. – Вам рассказать о нашей структуре или вы позволите мне сделать то, для чего я позвонил? – Простите. – Она притихла. – Так-то лучше, – сказал он и продолжил: – Я позвонил для того, чтобы сообщить одну информацию. Мы поговорили, и я потом вспомнил. Это к вопросу о моей абсолютной памяти на имена и названия. – Что очень редко встречается, – влезла Дайнека. – Не подхалимничайте, вам это не идет. У меня сложилось впечатление, что вы умница. Дайнеке стало стыдно за то, что она не оправдала его надежд. Музычко не ждал оправданий. Он продолжил: – Вот что я вспомнил: деревня, в которой началось действие романа, как вы помните, Чистовитое. А колхоз назывался иначе, в традициях того времени. – Как? – «Светлый путь». – Как? – переспросила она, и у нее вдруг пересохло во рту. – Да что вы, в самом деле? Не расслышали? Колхоз «Светлый путь». – Спасибо. – Не за что, – сказал Музычко и добавил: – Всего вам хорошего. Дайнека прошлась по комнате и сказала: – Вот это да! Когда очень-преочень нужно, обязательно происходит что-то хорошее. * * * – Чего ты звонила? – спросил Сергей, когда забежал к ней после работы. – Сегодня сюда снова приехал тот в «Бентли». Он поднялся на третий этаж. – Инвестор сериала. Большой человек. – Ты сказал, что не знаешь его. – Так я и не знал. Дайнека прислонилась к дверному косяку и пристально посмотрела ему в глаза. – Не понимаю… – Он приехал на съемочную площадку впервые. До сих пор с ним контактировал только Родионов. Теперь его нет, остаюсь только я. Сама подумай, зачем мне врать, – зачастил Сергей. – Помнишь, я говорила тебе: за день до того, как съемочная группа попала в квартиру Тихонова, здесь побывал Ефременко? – Кто это? – не понял Сергей. – Вашего инвестора зовут Семен Михайлович Ефременко. – И что? – Он очень громко произнес два слова. – Ах да! – Сергей хлопнул себя по лбу. – Что-то там про дорогу. |