Онлайн книга «Мутанты»
|
– Контролировал, батько! Каждый твой шаг, по инструкции… Но она не отдала шмайсер. – Мы теперь оказались безоружными, – должно быть трезвея, заключил Гуменник. – На территории чужого государства… Должен отметить – весьма недружелюбного. Хоть сейчас гляди в оба! – Гляжу, батько! Рано еще, народу никого, проскочим… – Не хочу пешком. Свяжись с Сильвой, пускай машину шлет. – Ты же велел мобилу подарить, батько! – Кому? – Тамаре Шалвовне! Гуменник недовольно боднул головой воздух: – Еще и без связи остались… Лях, я тебя уволю! – Сам же сказал: запорожские козаки щедрые! Им для женщины ничего не жалко… Ты же хотел настоящую прелюдию показать Тамаре Шалвовне. – Ты обязан сдерживать мои порывы, Лях! Предупреждать неосмотрительные шаги… Лидера партии охраняешь, личного представителя президента! – Это я всегда помню, батько! И горжусь… Сумеречные улицы Братково были еще пустынными, однако Гуменник с Ляхом шли, соблюдая меры предосторожности, прижимались к строениям и палисадам, чтоб не светиться на чужой территории. – Ну и показал я прелюдию? – Показа-ал! – нараспев и с гордостью произнес телохранитель. – Тамара Шалвовна была очарована! Особенно – как ты подарил ей жемчужное ожерелье. – Ожерелье? А где я его взял? – По твоему приказу, батько, я выторговал его у цыганки в таборе. За полторы штуки баксов. – Разгулялся я – пробурчал Гуменник. – Ладно, вычтем из бюджета на добычу мутанта… Но такая женщина, Лях! Настоящая козачка! Генофонд нации! И что потом было? Геббельс несколько смутился, глянул в бинокль в сторону таможни: – Тамара Шалвовна сдалась… В общем, сама разделась. Ну и тут началось… М-м-м, как бы это сказать… Гуменника от нетерпения потряхивало: – Чего ты замычал? И как было? Говори! – Ты же романтик, батько! – восхитился Лях. – Ты же ее стал мыть шампанским. Пену на нее напускал. А она визжала… – Ну?!. – А потом потребовал стог сена. Чтоб по козачьему обычаю… Тамара Шалвовна в такой восторг пришла! Говорит, мол, сразу видно, у тебя тоже высшее образование. Будто сено покалывает обнаженное тело, возбуждает эрогенные зоны… Ни разу не пробовал. – И что? – Взяла тебя на руки и отнесла в стог. – Зря ты ей позволил, – строго заметил батько. – Представителя президента женщина несет на руках… – Никто не видел, батько! – зашептал Лях. – Я обеспечивал полную безопасность. – Добро. И как я овладел ею? Чего ты носом заводил? Говори! – Никак, батько, – виновато признался тот. – То есть как – никак? – Плохо помню, батько… – Надрался, что ли? – Сам же заставлял пить! Короче, ты у нее еще на руках заснул. – Да быть того не может, Лях! – Виноват, батько! К груди Тамары прильнул, почмокал и захрапел. – Почему не разбудил?! – Будил я! – клятвенно заверил Геббельс. – И Тамара Шалвовна будила! Но сон-то у тебя богатырский, батько! Она сильно расстроилась. Ну и звезданула промеж глаз… Я блок поставил ! Но у нее удар правой, скажу тебе! Наша украинская гордость, братья Кличко отдыхают… Гуменник от расстройства даже заикал и, пожалуй, врезал бы Ляху, но в голове еще не остыл огненный похмельный шар, причиняющий боль от резких движений. – Ты ответишь за это, – вяло пригрозил он. – А сейчас добудь мне чарку виски. – Придем на родину – добуду, батько! Хоть ведро! Гуменник наконец осмотрелся: – Куда привел меня? Это что такое? – Государственная граница. Вон таможня, батько! – оживился телохранитель. – Может, рискнем через КПП? Москаля беру на себя… – Вижу, что таможня! – оборвал батько. – Ты на флаг посмотри! – Что флаг? Жовто-блакитный… – А что это значит? Ну ты и тупой, Лях! – Значит, мы в родной Украине! То-то я смотрю, места знакомые… – Когда мы границу перешли, отследил? Мы же мутанта ловили в России! Телохранитель подумал, повертел головой и вдруг ударил себя по лбу: – Вспомнил! Батько, я вспомнил! Когда ты собрался на Москву, то побежал в Украину за своей саблюкой. Чтоб москалей рубать. Вот и перешли! – Ну ладно. – Гуменник вышел на середину улицы и распрямился. – Пошли в кабак. Мне бы хоть рюмку виски сейчас… И позвонить надо. И пошел по асфальту, постукивая стеком по голенищу хромового сапога. – Да рано еще, – занудил Лях. – Кабаки закрыты… – Мне откроют! Увидят, батько пришел, – откроют! Не то лицензию отниму. – Как думаешь, батько, мутанта поймали? – Дременко его на свою родную дочку ловит. Пусть только не поймает! – На его дочку и я бы попался! – раздухарился телохранитель. – Гарна телка… – Ты сдурел? – оборвал его Гуменник. – Она самому Джону понравилась. Запал американец, как волк голодный на голяшку. В Штаты задумал увезти. – Шо за несправедливость, – заворчал Лях. – Як добра дивчина, так американцам. Сам же говорил – украинский генофонд… – Нам Штаты прыручаты треба, щоб за нас стоялы, щоб москали не робылы замах на нашу самостийнисть. Они остановились возле распахнутых настежь дверей какого-то кабака. – Ну що, дывысь, Лях! – обрадовался батько. – Видчинылы! Заходымо! Как и положено, первым вошел телохранитель, оценил обстановку – за столиками придремывали редкие посетители, за стойкой скучал бармен. – Виски! – подсаживая шефа на барный табурет, потребовал Лях. – Тры по сто. И телефон. Грузный, небритый бармен поднял мутные, полусонные глаза и даже не шевельнулся: – Что, трубы горят? – Налывай! Швыдко, швыдко ! Ты що, батько не побачив? – Мне на твоего батьку… с прибором, – вяло ухмыльнулся тот. – Нету виски. Нема, понял? – Як же немае? – обескураженно возмутился Лях и указал на барную полку. – А це що? Моча, чи що? – Ну вы достали, хохлы. – Бармен сгрузился со стула и стал пересматривать на свет остатки в бутылках. Столь дерзкого неуважения Гуменник уже вытерпеть не смог. Он молча выслушал перепалку и внезапно ожег стеком стойку – висящие над головой бокалы брызнули на пол. – Хозяина до мене! Дремлющие контрабандисты враз проснулись, зашевелились, бармен меланхолично достал из-под стойки бейсбольную биту, а возле Ляха возник губастый и стриженный наголо охранник. |