Онлайн книга «Ш-ш-а...»
|
– Вон индеец, – сказал Том, указывая в окно. – Видишь? Индеец скачет прямо вдоль пути. У-ху-ху! По коням! У-ху-ху! Быстро вернулся бармен: – В чем дело? – Не знаю. Он видит индейцев. – Индейцев? – У-ху-ху! Смотрите! Том вскочил, сдернул шляпу, задергался, словно скакал на быке. – Чироки! Где мой револьвер? Бросай сосунка-олененка и дай револьвер! – Поможешь? – спросил бармен. – Чем я могу помочь? Как? Он в полном порядке. Просто возбудился при виде индейцев. – Нет там никаких чертовых индейцев. Вдруг у него действительно есть револьвер? Том перебрался через мои колени, оттолкнул бармена, побежал по проходам крича: – Проклятые чироки сейчас прыгнут в поезд! – Потом выхватил револьвер из кармана и начал размахивать в воздухе. – Выходите, дадим отпор чироки! Бармен взглянул на меня. Я взглянул на него. Особого выбора не было. Я побежал отбирать револьвер. Бармен схватил Тома. Том даже не понял, что схвачен, крича: «У-ху-ху!», пока бармен не огрел его кулаком, прервав счастливый вечер глупого парня. Держу в руках револьвер. Переворачиваю, и вода брызжет на руку. На следующей остановке копы вытащили Тома из поезда. Когда его волокли мимо меня, он подмигнул и сказал так, чтоб я слышал: – Обезьяна видит и обезьянничает. Я призадумался, что обо мне подумает Мисси, когда я, в конце концов, вернусь домой. Всему этому должен быть какой-то конец, после чего все начнется сначала. Засыпая, услышал ее шепот: «Знаю, Рей, знаю», а потом свой собственный ответ: «Теперь я совсем одинокий Рей». 23
Как я уже говорил, Мисси иногда выдумывала истории, в которых я был прославленной кинозвездой. Рассказывала, как прихожу на великосветский прием и все просят у меня автограф. Я ложился спать, и рассказы мелькали в голове, как кино. Теперь я в Лос-Анджелесе, и кино, наконец, начинается. Не самое лучшее, черт побери. Герой упорно идет не по той улице. Ему кричат: «Эй, ослиная задница, сверни на другую!», а он никак не одумается. Причем он это я. Сейчас я просто Рей. Обглоданный до костей. Если воткнуть в песок кость ноги, а остальной скелет выпрямить, он скоро упадет. Поэтому мне долго не выстоять. Первым делом беру такси до самого конца бульвара Сансет, как объясняла Мисси. Еду в отель в Санта-Монике, где Мисси забронировала на три дня номер. Вскоре лечу в водовороте огней. Обрамлявшие улицу пальмы вполне могли бы быть моими ногами. Господи боже, я стоял бы высоко над городом. Шофер мало чего говорил. Наверное, тысячу раз видел, как крутится эта самая улица старой кинопленкой. Люди в других машинах существуют только для меня, чтоб я видел, как по бульвару Сансет едут машины. Иначе водители сидели бы дома, смотрели телевизор, дымили бы пистолетами вместе со стариком Томом, придурком из поезда. Том ехал в поезде, чтобы я понял, что это целиком и полностью моя история, точно такая, как я ее вижу, изнутри и снаружи. Остолоп научил меня многому. Обезьяна видит и обезьянничает. Завтра большой день – день рождения мамы. Вертолеты летают над городом, освещают улицы прожекторами. То и дело проезжают полицейские машины, сопровождают меня. Темнеет, звезды выстраиваются в салюте, луна мне светит прожектором. – Нельзя ли опустить стекла? – спрашиваю я. – Сейчас ты хозяин. Тяжести и унижения, которые я ношу с собой, начинают развеиваться, испаряться. – Будешь меня упрекать после того, как он чуть не переехал меня в пикапе? Все прошедшие годы без конца напоминаешь. Изумруд цвета воды. Последнее счастье, которое выпало перед началом сплошных бед. Ты не можешь поехать и все наладить, никто не может. Знаю, ты меня считаешь ужасной, виноватой во всех семейных бедах. Это не так, поэтому прекрати мне внушать эту мысль. Не я сделала Рея таким, какой он есть. Это сделал Бог. – Что ты там бормочешь? – спрашивает таксист. – Сам знаю, куда ехать. Другой дороги нет. – Наверняка есть тысяча. Сто тысяч. – Думаешь? – Он почесал подбородок. – Ну, если есть, то покажи кратчайшую. – Спешить некуда. – Впервые слышу. – Пожалуй, мне надо о многом подумать. Шофер закурил. – Если хочешь к подружке приклеиться, не тот город выбрал. – Я не здешний. – Не мели чушь собачью. Сейчас в воздухе тысячи хреновых самолетов везут людей отсюда туда, откуда они прибыли. – Скоро и я полечу. – Ну, счастливо. Вот твой отель. Надеюсь, найдешь свою девушку. Только если хочешь ее удержать, забирай с собой. Таков мой совет. Внутри отель залит золотым светом. Мужчины в униформе готовы исполнить любое мое желание. Приветствуют: – Слушаю, сэр! Спасибо, сэр. Сюда, сэр, – несут багаж в номер. Лежу в постели, которая погрузила меня в себя. Ночь готовит меня к утру. В бумажнике лежат указания, как пройти на кладбище, как найти могилу, ждут, чтобы их развернули. Мне сообщили, что солнце встает в семь. Заказано такси, которое за мной заедет, высадит у кладбища, и я пойду к могиле на восходе солнца. По прогнозу на завтрашний день температура должна составлять где-то около 55 градусов, [11] небо безоблачное, целиком голубое. Я заснул во время одиннадцатичасовых новостей. Никаких сообщений о моем прибытии. Иначе на кладбище хлынут зеваки. Мысленно пометил завтра вечером позвонить на телевидение, сказать спасибо. Проснулся, повернулся, увидел на электронных часах 3:13. По обеим сторонам от меня сидят Стиль и Правильный. Правильный прикладывает мне ко лбу полотенце. – Догадываешься, чье это полотенце? – спросил он. – Призрака, – сказал Стиль. – Пот и слезы мертвеца. Забавно, что они остаются после покойника, вроде перечня так и несделанных дел. – Я думал, вы оба навсегда исчезли. Стиль забрал полотенце у Правильного и сказал: – Ну, слушай. Мы с Правильным решили, что тебе надо с нами, так сказать, воссоединиться. Только на один этот раз. – На этот раз у нас обоих один совет. – Какой? – Если не можешь слушать самого себя, – сказал Стиль, – и никого другого, чего тогда надо слушать? – Помнишь, что говорил? – спросил Правильный. – Тучи достают головой до неба, дождь вечно падает на землю, а где-то посередине находится воздух. – Ну и что? – Воздух, – прошептали оба. – Вввввоззззздуххххххх. |