Онлайн книга «Подвеска Кончиты»
Притормозив, автобус с шипением распахнул двери. На остановке никого не было. Спустя мгновение стало ясно, кого ждал водитель. Запыхавшись, в салон заскочили трое парней. – Спасибо, шеф! – крикнул один из них и обвел взглядом салон. Двое других уселись перед Дайнекой. Рядом с ней, отрезая путь к отступлению, плюхнулся третий. С виду это были нормальные парни, правда, изрядно поддавшие. – Знакомиться будем? – Некогда, ребята, извините, мне выходить, – вытянув шею, Дайнека спросила у интеллигентного пассажира: – Остановка «Бетонный завод» – следующая? – Да… – его ответ прозвучал как «при чем тут я?». – Видите, я выхожу. – Чур, мы с тобой! – воскликнул один из сидевших. Тот же, кто преграждал дорогу, даже не тронулся с места. – Пусти… – встревоженно попросила Дайнека. – Поехали с нами! – Пусти! – ее голос не обещал ничего хорошего. – А то – что? Дайнека вскочила на сиденье и, перепрыгнув через «живую преграду», схватилась за сумку, оставленную в проходе. Но парень встал и придавил сумку ногой. – Притормози, мы еще не договорили… Оглядевшись, Дайнека не увидела ни одного лица. Все пассажиры уставились в окна. – Не трогай ее, Кеча. Тебе за нее дадут больше, чем она весит, – вяло произнес кто-то из парней. Но Кеча не унимался: – Я сказал: тебе – c нами! – Хорошо, – Дайнеке припомнилась наука Ирины: коленом в пах и пинок по голени. Ноги сработали быстрее, чем она решилась. Кеча скрючился. Автобус резко остановился. Девушка выскочила, и двери сомкнулись перед носом разъяренного преследователя. Забежав в темную подворотню, Дайнека прижалась к стенке и замерла. Выйти из темноты она решилась не скоро. На обшарпанной стене с трудом разглядела надпись: «2-я Гипсовая, 8» и отправилась в ту сторону, где, по ее предположению, находился номер 20. Мамин дом был двухэтажным. Четыре квартиры на первом этаже и столько же на втором. Мама жила в первой. Опустив сумку на коврик, Дайнека постучала. Раздались шаркающие шаги, дверь распахнулась. На девушку вопросительно смотрела высокая жилистая старуха. – Тебе кого? – Мама… – у Дайнеки пропал голос, и она прохрипела: – Людмила Николаевна Дайнека здесь проживает? – Проходи, сейчас позову. Людмила! К тебе! Помогая себе руками, в инвалидной коляске выехала худенькая женщина. – Вы ко мне? Старуха включила свет, и Дайнека узнала маму. Она изменилась, лицо как будто высохло, черты заострились. Бигуди на голове были аккуратно обвязаны голубым платком в белый горошек. – К вам… К тебе… – обессиленно прошептала Дайнека. – Людмила, доченька, это ты!.. Девушка хотела что-то сказать, но в глазах потемнело, и она потеряла сознание. Оглядывая комнату, Дайнека заметила, что здесь нет привычных с детства вещей, и от этого сделалось грустно. Над ней склонилось мамино и еще одно женское лицо, которое показалось знакомым. – Ты очень бледная, у тебя наверняка низкий гемоглобин, – мать поцеловала ее в лоб. Дайнека бессознательно вцепилась в мамину руку, опасаясь, что она куда-то исчезнет. Женщина, стоящая рядом с мамой, сняла белый халат и, свернув, положила его в сумку. – Мне нужно идти, с вашей девочкой все будет в порядке. – Кто это? – тихо спросила Дайнека, когда она вышла из комнаты. – Медсестра. – А это кто? – указала на фотографию за стеклом книжного шкафа. Сияющая физиономия, которую Дайнека сначала приняла за свою, принадлежала женщине лет тридцати. У нее тоже были темные волосы и короткая стрижка. – Знакомая, – мать отвела глаза. – Идите пить чай, – к дивану, на котором лежала Дайнека, подошла старуха-соседка. – Меня Зинаидой Дмитриевной зовут. – Людмила. – Знаю небось. Столько уж переговорено. Как с матерью твоей соберемся, только и разговоров что про тебя. – Может быть, ей полежать? – Успеет еще належаться – ночь впереди. Людмила Николаевна подкатилась к столу, предоставив соседке помочь дочери подняться. – Я сама, – сказала Дайнека. – Мама родимая… – проворчала старуха, – тоже – все сама… Посредине стола, на деревянной подставке стоял металлический чайник. Кроме варенья, конфет и домашнего печенья здесь была отварная картошка, порезанная селедка и соленые огурцы. Окно, к которому примыкал стол, располагалось так низко, что комната наверняка просматривалась с улицы. – Мама… – Что, доченька? – Я очень скучала. – И я… – Людмила Николаевна виновато улыбнулась. – Вот и ладно, вот и поговорите, – Зинаида Дмитриевна умиротворенно кивала, прихлебывая из блюдечка чай. – Отец тоже хотел приехать, но не смог. – Я слышала, он женился? Зинаида Дмитриевна со стуком поставила блюдце: – Да как же это?! Вы по закону – муж и жена! Может, еще сойдетесь… – Я уже говорила вам! – воскликнула Людмила Николаевна с неожиданным раздражением. – Неладно поступаешь, Людмила… По закону положено – живите и не гневите Бога. Дочь у вас растет. – Выросла уже, – Людмила Николаевна потянулась через стол и погладила руку дочери. У той вспыхнуло лицо, она уронила голову на руки и зарыдала. – Что случилось? – у матери на глазах выступили слезы. – Я так долго… этого… ждала… – Дайнека говорила прерывисто, всхлипывая между словами. – Вот и ладно, вот и поплачьте… – Зинаида Дмитриевна положила в рот карамельку и отхлебнула из блюдечка чаю. – Расскажи лучше, как ты без меня жила, – Людмила Николаевна взяла себя в руки. – Плохо. Без тебя – плохо жила, – Дайнека вытерла ладошкой лицо. – Я все время ждала, что ты позвонишь или напишешь. – Я хотела… – Чего ж не писала? – Зинаида Дмитриевна строго уставилась на Людмилу Николаевну. Помолчав, та грустно ответила: – Тогда еще больней было бы. – Ты глупостей не говори! – прикрикнула на нее старуха. – Девчонка с двенадцати лет без матери мается. Ты спросила, каково ей без родительского совета жилось? Без материнского благословения – как без Бога, ни до порога! Каких делов наворотила, поганка! – Зинаида Дмитриевна, я сама разберусь. |