Онлайн книга «Подвеска Кончиты»
– Увидите, что будет завтра… – Кринберг окликнул девушку из буфета: – Голубушка! – Че-е-его? – Кофейку чашечку принесите. – Я… – девица налегла бюстом на стойку, – между вами курьером метаться не собираюсь. – Хорошо сказано! – с энтузиазмом воскликнул Кринберг и послал буфетчице поцелуй. – Чудо, как хорошо! А?! Никто не ответил. – Разрешите спросить, – неожиданно серьезно продолжил он. – Нет ли каких-нибудь вестей от вашего друга? Эдуард Марцевич не давал о себе знать? – А при чем тут я? – удивилась Ирина. – Чего вы испугались, прелесть моя? Я просто поинтересовался. Если хотите знать, мне очень его жаль. Подставили его, подлецы… – Вы тоже так думаете? – не замечая подвоха, спросила Ирина. – Это очевидно, – проникновенно продолжил Кринберг. – Пока ваш Эдик благополучно кушал водку в девятом купе, некто укокошил его жену. Пьяный Эдик возвращается к себе, – подобравшись, Кринберг очень похоже изобразил крадущегося пьяного Эдика, – стараясь не разбудить, быстро ложится спать. А утром – о ужас! – он раскатисто рассмеялся. Ирина схватила Дайнеку и буквально потащила прочь. – Мерзавец… Не перестаю удивляться его цинизму. Скажи мне, как так можно! – она всхлипнула. Дайнека обняла подругу за плечи. – Не обращай на него внимания. – Мне это сразу не понравилось… Я сразу насторожилась… Помнишь, Эдик сказал, что идет к Жукову? Что это Мединцев его пригласил. Не мог Мединцев пригласить Эдика! Не знаю, как объяснить… Не тот он человек, – Ирина вытерла слезы. – Что же делать? – Спросить у Жукова, – уверенно ответила Дайнека. – О чем? – оторопела Ирина. – Кто пригласил Эдика к ним в купе. Ирина захохотала, а когда, успокоившись, вытерла слезы, Дайнеки рядом с ней уже не было. Оглядевшись, Ирина увидела ее у высоких дверей конференц-зала. Рядом стоял Лев Осипович Жуков, и они о чем-то беседовали. Лев Осипович Жуков сидел рядом с Дайнекой на заднем сиденье служебного автомобиля. В салоне был слышен только монотонный гул двигателя. Молчание было отчасти вызвано растерянностью Дайнеки, отчасти – мрачным настроением Жукова. Он не переставал хмуриться и время от времени выпячивал нижнюю челюсть, словно ослабляя давление галстука. Нельзя сказать, что недовольное лицо Жукова и однообразный гул двигателя могли послужить достойным сопровождением для предстоящего разговора. И все же нужно было как-то начать. – С вашей стороны это так любезно… – Дайнека соображала, как продолжить никчемную фразу. Жуков ее выручил: – У вас есть десять минут, чтобы объяснить, чего вы хотите. Выкладывайте, что там стряслось? – Мне нужен ответ на вопрос: кто пригласил Марцевича в ваше купе? Лев Осипович резко повернулся и посмотрел на нее. – Черт знает, что такое! В детектива играете?! Или вы журналистка?! – при этих словах лицо Жукова побагровело. – Нет, я не журналистка, – ответила Дайнека безо всякой надежды, что он ей поверит. – Хорошо, если так. Ненавижу всю эту журналистскую братию! Стараюсь держаться от них подальше. Не поверите, в гости к друзьям не пойду, если узнаю, что там предполагается какой-нибудь писака. А для чего вам знать, кто привел этого Марцевича? – он скептически усмехнулся. – Для уловления злодея? На нее с любопытством оглянулся усатый шофер Жукова. Дайнека поежилась и повторила вопрос: – Это был Мединцев? – Мединцев спал и проснулся лишь в Красноярске. – Тогда кто? – Милая девушка… – на этот раз голос Жукова звучал по-отечески. – Это грязная история… Грязная. Не усложняйте себе жизнь и держитесь от нее подальше. – Тогда это были вы? – Что касается меня, я и знать-то его не знал. Дайнека уставилась в окно. По ее щекам потекли слезы. Всхлипывая, она вдруг запричитала: – Ну и пожалуйста… ну, и не говорите… пусть меня убьют. Задушат, как тех двоих из пятого купе… как Риту… как бедную Тину. Пусть! – Какую еще Тину? Где вы набрали столько народу? Федя, у тебя есть платок? Шофер снова обернулся и протянул ей клетчатый носовой платок. На сей раз его усатая физиономия выражала крайнюю степень сочувствия. – Спасибо, – Дайнека шумно высморкалась. – Теперь рассказывайте. – Прошлой ночью в доме моей матери убили женщину. Задушили так же, как тех троих в поезде. – Убийство на Второй Гипсовой? Там живет ваша мать? Отвечайте! – Вторая Гипсовая, дом двадцать, квартира один… – заученно проговорила Дайнека. Жуков побагровел. – Черт знает, что такое! Почему не доложили?! Водитель молча втянул голову в плечи. – Вот видите, вы тоже думаете, что убить хотели меня, – Дайнека покосилась на Жукова. – Кто вам сказал? – Это и дураку ясно… – Стало быть, я дурак? – Простите, я не хотела. Водительское сиденье ритмично заколыхалось. Можно было предположить, что Федор умирает от смеха. – Сегодня, как только вернусь, затребую дело к себе. Кто с вами беседовал? – Дмитрий Ломашкевич и еще один, толстенький, его фамилии я не знаю. – Ломашкевич? Этот московский выскочка? – Тюменский, – поправила Дайнека. – Какая разница, наглый молокосос. А с вашим делом я разберусь лично. Обещаю. Идет? – Нет, не идет. – Чего ж вам еще?! – возмутился Жуков. – Кто пригласил Эдика Марцевича в ваше купе? – снова спросила Дайнека. – Заноза! – Скажете или нет? – Скажу, – наконец сдался Жуков. – Иван Данилыч. – Казачков? – Он… Мединцев, мой заместитель, уже спал, я тоже собрался на боковую. И тут вдруг заявляются двое с бутылкой – Иван и этот Марцевич. Сидели недолго, часа полтора. Эдик ваш набрался и скоро ушел, Иван минут через десять – тоже. Это все. Теперь довольны? – Да. – Ну, слава богу! – Приехали, Лев Осипыч, – сообщил водитель. – До свиданья, Людмила. Федор вас отвезет, куда скажете, – Жуков озадаченно крякнул. – А ловко это вы меня! Глазки на колесиках, и слезки вовремя подоспели. Как по нотам! – Неправда! – искренне возмутилась Дайнека. – Да будет вам! И знаете что? |