Онлайн книга «Звезда в хвосте Льва»
|
– Что с вами, адвокат? – удивленно спросила судья. – Нет, ничего. Так, случайно, моя подзащитная нажала на курок еще два раза. – По залу прошел смешок. Журавушкин увидел, что и Ромашов улыбается. Таким идиотом Аркадий Валентинович еще никогда себя не чувствовал. Его ведь недаром считали одним из лучших адвокатов по уголовным делам. И он заговорил сбивчиво, глотая окончания слов: – Это убийство никак нельзя считать преднамеренным и запланированным. Ну, в общем, это была самооборона. Статья 108 УК. Не 105, и уж тем более, не часть вторая. И я прошу условный срок для моей подзащитной! Судья удивленно вскинула брови. Что это происходит с Журавушкиным? Нелепость за нелепостью! Такое ощущение, что господин адвокат не в себе. – Аркадий Валентинович, вы не больны? – заботливо спросила она. – Мы можем перенести заседание. – Нет! – вздрогнул он. «Второй раз я этого не смогу!» – Со мной все в порядке. – Ну, что ж… Рара от последнего слова отказалась. Она просто признала себя виновной, без всяких объяснений. – Вы раскаиваетесь в содеянном, подсудимая? – спросила ее судья. – Да. Но что толку? Если бы тогда, тринадцать лет назад, я просто прошла бы мимо вот этого человека… – она с усмешкой кивнула на Ромашова. – Меня погубила жалость. Когда подбирают в джунглях раненого львенка, совсем не думают о том, что будет, когда звереныш залечит раны и вырастет. Лёвушка был очаровательным зверьком. Он бы любую уговорил. Мне надо было просто пройти мимо, – повторила она и замолчала. – Суд удаляется на совещание! – стукнул молоток. Журавушкин сидел в гордом одиночестве. К нему никто не подходил, а к Раре он сам не подходил. Даже смотреть в ее сторону не мог. Время тянулось медленно. Наконец, присяжные вынесли вердикт. «Виновна!» Другого никто и не ожидал. Прокурор был гораздо убедительнее адвоката. А самым убедительным оказался Андрей Ромашов. Его выступление у всех еще было в памяти. Рару единодушно осудили. Журавушкин, замирая, выслушал приговор: – …согласно статье 105 УК, части второй, и пункту «г» этой статьи, этой части, с учетом того, что подсудимая признала свою вину, с учетом ее раскаяния, а также того, что ранее судимости она не имела, Раиса Гавриловна Раевич приговаривается к десяти годам лишения свободы… «Все-таки десять, не пятнадцать!» – выдохнул он. В зале загудели. Как всегда, единства не было. Кто говорил много, кто мало. «Я подам на апелляцию! – встрепенулся Журавушкин. – Рара может попасть под амнистию! Да не будет она сидеть десять лет!» – и тут же: «Все ж, не пятнадцать». Выйдя на улицу, он все крутил головой: где же Фима? Куда исчез Раевич? Объяснений Журавушкину не хотелось, мысленно он придумывал обходные маневры. Дела мол, дочь приезжает… – Аркадий Валентинович! – Ромашов смотрел на него, улыбаясь. – Вы молодец. Отойдемте-ка к моей машине. Журавушкин невольно залился краской. А вот и тридцать сребреников подоспели! – Ну, расслабьтесь вы! – легонько хлопнул его по плечу актер. – Теперь и я могу расслабиться. За одно преступление дважды не судят. Ведь так? Бордовый, как свекла, Журавушкин кивнул. Ромашов довольно ловко засунул в карман журавушкинского пиджака пухлый конверт. И подмигнул: – Езжайте-ка прямо в турагентство. И… забудьте поскорее об этом. Вряд ли мы больше увидимся… – И, слава богу! – не удержался он. – Что, я единственный негодяй, попавший в ваш круг общения? – рассмеялся Ромашов. – Уверен: остальные ваши знакомые просто тщательно это скрывают. Да и вы никогда и никому не скажите правду о сегодняшнем дне. Все так делают, не надо по этому поводу переживать. Что касается Рары, не беспокойтесь: она не умеет ненавидеть. Никто вам мстить не будет. – Все-то вы знаете! – Не все, но многое. До свидания, Аркадий Валентинович. – Постойте… А где Фима? – Не знаю. Я его не видел с того момента, как его вывели из зала суда. Я думал, вы знаете, где он. – Откуда? Неужели его не было, когда присяжные выносили вердикт? – Ко мне он, во всяком случае, не подходил. И вряд ли еще подойдет. Я скажу прислуге, чтобы приготовили его вещи, – равнодушно сказал Ромашов. «Мне еще предстоит нелегкий разговор с женой», – со вздохом подумал Журавушкин, садясь в машину. К его удивлению, Галина не сильно огорчилась его провалу. – Завтра весь Инет будет гудеть о том, что твой муж неудачник, – пожаловался ей Журавушкин. – Поговорят – и забудут. К тому же, ты целых пять лет скостил! Молодец! Нельзя же все время выигрывать, Аркаша. Рано или поздно это должно было случиться. – Но ведь ты сама говорила, что я должен стараться! – Андрей разлюбил эту женщину. Ты знаешь, что он женится на Даше? – Да, я в курсе. – Дай бог ему счастья! Хотя, не уверена, что девчонка надолго его удержит. А мы с тобой пока поедем в путешествие, – она ласково ущипнула его за мочку уха. – В Мексику или на Бали? А, может, в Доминикану? – Куда хочешь. Деньги есть. – Вот и замечательно! Надо сейчас прочесать Инет, почитать отзывы… Это оказалось вовсе не больно. Ромашов правильно сказал: пять минут позора и сладкие грезы на всю оставшуюся жизнь. Возможность ни в чем себе не отказывать и наслаждаться всеми земными благами. А интересно, сколько минут позора было у самого Ромашова? Что он так тонко в этом разбирается? И сколько еще будет? «статья сто пятая часть вторая пункт г…» счастливо думал Андрей Ромашов, подъезжая к дому. Вот она, удача! Десять лет в колонии строгого режима! Разумеется, он будет ездить на свидания. «Я отомщу ей за все унижения. За „Лёвушку“. За тот секс в лифте. За ночи с Фимой, когда они запирались от меня на ключ. За то, что она чуть не сделала меня импотентом!» Ромашов вдруг поймал себя на мысли, что больше не думает о себе в третьем лице. Надо же! Прошло! Он живо представил, как приезжает в колонию к Раре. Ей, с ее чувственностью, трудновато будет обходиться без секса. Разумеется, он ее пожалеет и приласкает. Только уже без всяких «Лёвушек». Как хозяин. Да он и есть ее хозяин! А потом… Он так и быть, похлопочет, чтобы ей скостили срок. Если она хорошенько попросит. Так, как она это умеет… Он сладко зажмурился. Какое восхитительное блюдо, месть, если его правильно приготовить и красиво подать к столу! Только истинные гурманы способны оценить его тонкий вкус. Тринадцать лет постоянных унижений! И вот, наконец, они с Рарой квиты! – Даша! – крикнул он, входя в дом. – Юлия Ивановна! |